Выбрать главу

Если Прудон требует во имя справедливости известного распределения собственности, то это обозначает не что иное, как то, что договоры, на которых должно быть построено общество, в известной степени должны определять собою распределение богатств известным образом, а именно так, чтобы каждый человек имел полный доход от своей работы.

1. «Мы можем себе представить мир богатств как одну массу, связанную надолго химической силой, к которой беспрестанно примыкают новые элементы, соединенные между собой весьма разнообразно, но согласно известному закону. Ценность — это то отношение (мера), согласно которому каждый из этих элементов образует часть целого»[176]. «Таким образом, я предполагаю такую силу, которая связывает между собой элементы мира богатств в определенные отношения и образует из них единое целое»[177]. «Эта сила — труд. Труд и только труд производит все элементы мира богатств и законообразно связывает его молекулы включительно до самой последней в переменчивое, но определенное отношение»[178]. «Каждый продукт выражает собой затраченную на него работу»[179].

«Каждый продукт может быть обменен только на другой продукт»[180]. «Если портной может получить за свой рабочий день десять ткацких рабочих дней, то это все равно, что если бы ткач десять дней своей жизни отдал бы за один день жизни портного. Это такой же случай, как и тогда, когда крестьянин платит нотариусу двенадцать франков за один акт, который он написал в один час. Это неравенство, эта несправедливость в торговле и обмене есть виднейшая причина нищеты. Всякое нарушение справедливости при обмене означает, что рабочий принесен в жертву, что кровь одного человека перелита в тело другого»[181]. «Я требую по отношению к собственности равновесия. Недаром дух народов снабдил справедливость этим оружием точности. Справедливость в ее применении к народному хозяйству в действительности не что иное, как вечное равновесие. Или, выражаясь точнее, справедливость при разделении богатств есть не что иное, как обязанность каждого гражданина и каждого общества в своих деловых отношениях всегда соображаться с законом равновесия, которое обнаруживается повсюду в экономической жизни и из нарушения которого, будь оно случайное или умышленное, вытекает нищета»[182].

2. Каждый человек должен пользоваться доходом со своей работы, согласно Прудону, только при установлении взаимности; поэтому Прудон называет свое учение «теорией мутуальности (mutuum)[183]. «Взаимность находит свое выражение в следующем предписании: делай ближнему то, чего желаешь себе; народная экономика дала этому правилу свою известную формулу: продукты обмениваются на продукты. Все зло, которое нас губит, происходит оттого, что закон взаимности забыт и нарушен. Целительное средство может дать только провозглашение этого закона. Организация наших взаимных отношений — вот в чем состоит вся тайна социальной науки»[184].

В своем пламенном заявлении, которое Прудон предпосылает общественному договору о народном банке при его обнародовании, он говорит: «Я утверждаю, что в моей критике собственности или скорее совокупности учреждений, ядро которых составляет собственность, я никогда не имел намерения затрагивать приобретенные права, или оспаривать какое-нибудь право на владение, или требовать произвольного разделения богатств, или противодействовать свободному и правильному приобретению собственности посредством купли и обмена; я также никогда не желал того, чтобы государство запретило или уничтожило ипотеки или процент с капитала. Я держусь того мнения, что эти проявления человеческой деятельности должны быть предоставлены свободному желанию каждого; они вовсе не должны быть изменены, приостановлены или подавлены при помощи таких средств, которые не вытекали бы сами по себе и с необходимостью из общего применения установленного мною синтетического закона взаимности. В этом мое последнее желание; только тот, кто способен лгать пред лицом смерти, может сомневаться в моей искренности»[185].

6. Осуществление

Требуемая справедливостью перемена должна совершиться так, чтобы люди, которые познали истину, убедили бы других в том, что эта перемена необходима ради справедливости и чтобы таким путем само собой преобразовалось право, исчезли государство и собственность и наступил новый строй. Новый строй наступит, «как только эта идея начнет распространяться»[186]; для того, чтобы он наступил, мы должны «распространять эту идею»[187].

I. Необходимо только убеждать людей в том, что справедливость требует перемены.

1. Прудон считает всякий другой путь негодным. Его учение находится «в согласии со строем и законами»[188]. «Нас призывают сначала к революции, просвещение же придет само собой. Но ведь революция есть не что иное, как просвещение умов!»[189] «Золотокопатели, которые недавно очутились в Калифорнии, находились, быть может, в печальном положении, будучи вынуждены кровопролитием добыть себе права; нас же пусть счастье Франции хранит от этого!»[190] «Несмотря на насилия, свидетелями которых мы бываем, я не верю, чтобы в один прекрасный день свобода для достижения своих прав и ради мести за причиненное оскорбление должна будет употребить насилие. Разум окажет нам лучшие услуги; терпение, равно как и революция, непреодолимы»[191].

2. Как же нам убедить людей, «как сделать распространенной идею, раз буржуазия борется с нами, раз вследствие рабства оглупевший народ со своими предрассудками и злыми намерениями остается равнодушным, когда кафедра, академия и пресса клевещут на нас, суды свирепствуют против нас, правительство связывает нам язык? Мы можем быть спокойны. Подобно тому, как вследствие недостатка в идеях не удаются самые лучшие предприятия, так, с другой стороны, борьба против идей только способствует скорейшему росту революции. Кто не видит того, что состояние опекунства, неравенства, привилегированности, государственной мудрости и вечного блаженства сделалось для господствующих классов, совесть и разум которых оно мучает, еще более несносным, чем для черни, которая терпит от этого голод?»[192]

3. Самое лучшее средство для того, чтобы убедить людей, согласно Прудону, заключается в том, чтобы показать народу в государстве, не нарушая его прав, «пример свободной, независимой и всесторонней централизации» и тогда же дать применение основным принципам будущего общественного устройства[193]. «Это кладет начало общественной деятельности, без которой народ всегда томится в бедности и бесплодно мучается, и учит его без правительственной помощи создать себе благосостояние и порядок»[194].

Дать такой пример Прудон думал основанием народного банка[195].

Народный банк должен был организовать производителей одновременно, как начальный и конечный пункт производства, как капиталистов и как потребителей, и этим самым обеспечить для всех труд и благосостояние[196].

«Народный банк должен быть собственностью всех граждан, которые пользовались бы его услугами, которые внесли бы, может быть, в него деньги, — полагая, что он нуждается на некоторое время в основном капитале, — и, во всяком случае, обязались бы преимущественно в этом банке учитывать векселя и брать в уплату его чеки. Таким образом, народный банк должен работать в пользу своих собственных участников и не брать процентов ни за ссуду, ни за дисконтировку векселей. Он должен взимать небольшое возмездие для покрытия расходов и на жалованье служащим. Кредит должен быть беспроцентный; раз этот основной закон был бы осуществлен, отсюда вытекли бы бесчисленные результаты»[197].

вернуться

176

Contradictions 1, S. 51.

вернуться

177

Ib. S. 53.

вернуться

178

Ib. S. 55.

вернуться

179

Ib. S. 68.

вернуться

180

Ib. S. 68.

вернуться

181

Ib. S. 83.

вернуться

182

De la justice 1, S. 302–303.

вернуться

183

Contradictions 2, S. 528.

вернуться

184

Organisation du credit et de la circulation, S. 5.

вернуться

185

Banque de peuple, S. 3–4.

вернуться

186

De la justice I, S. 515.

вернуться

187

Ib.S.515.

вернуться

188

Confessions, S. 71.

вернуться

189

De la justice 1, S. 515.

вернуться

190

Ib. S. 466.

вернуться

191

De la justice I, S. 470–471.

вернуться

192

Ib. S. 515.

вернуться

193

Confessions, S. 69.

вернуться

194

Ib. S. 72.

вернуться

195

Ib. S. 69.

вернуться

196

Confession, S. 69.

вернуться

197

Ib. S. 69–70.