Государство портит также и самих правящих. «Свойства привилегированного положения таковы, что они отравляют дух и сердце человека. Кто находится в привилегированном положении в политическом и экономическом отношении, дух и сердце того отравлены. Это — закон социальной жизни, который не допускает никаких исключений и применим как к целым народам, так и к классам и отдельным лицам»[360].
«Могущественные государства приобретают верховенство над другими государствами путем преступления, добродетельность мелких существует только благодаря их слабости»[361]. «Мы презираем монархию от всего сердца, но вместе с тем мы убеждены, что и большая республика с войском, бюрократией и политической централизацией будет заниматься завоеванием за своими пределами, эксплуатацией внутри их и нисколько не будет в состоянии сохранить для своих подчиненных, которых она называет гражданами, счастье и свободу»[362].
«Даже в самых чистейших демократиях, как например, в Соединенных Штатах и в Швейцарии, громадной массе порабощенного населения противополагается привилегированное меньшинство»[363].
3. Ту ступень развития, на которой мыслимо государство, человечество скоро оставит позади себя.
«С самой минуты происхождения исторического общества и до сегодняшнего дня существовало угнетение народов государством. Следует ли из этого выводить то заключение, что угнетение неразрывно связано с существованием человеческого общества?»[364] Понятно, нет! «Великая, истинная, единственно справедливая цель общества заключается в развитии человечности, освобождении, истинной самостоятельности и количественном умножении всех людей, живущих общественной жизнью»[365]. В триумфе человечности заключается цель и главный смысл истории, триумф же этот может быть достигнуть только посредством свободы»[366]. «Подобно тому как государство в прошедшем было неизбежным историческим злом, так в будущем оно неизбежно должно, рано или поздно, совсем погибнуть»[367]. Что момент этот приближается, чувствует уже каждый из нас[368]; переворот надвигается[369], и мы должны ожидать его еще в этом столетии[370].
II. На ближайшей стадии развития, которой человечество должно скоро достигнуть, вместо государства водворится общественное сожительство людей, основанное на правовой норме, состоящей в том, что договоры должны быть выполняемы.
1. И после уничтожения государства люди будут жить общественной жизнью. Цель человеческого развития, «совершенная человечность»[371], может быть достигнута только в свободном обществе. «Человек станет человеком, станет сознательным человеком и достигнет осуществления своей человечности только в обществе и путем деятельности, принадлежащей всему обществу. Он освобождается от ига внешней природы только при помощи общей, т. е. общественной работы; только эта последняя и в состоянии сделать поверхность земли удобной для развития человечества; без такого внешнего освобождения невозможно ни духовное, ни нравственное освобождение. Человек станет свободен, далее, от ига собственной природы только благодаря воспитанию и образованию; только они делают для него возможным подчинение побуждений и движений его тела его все более и более развивающемуся духу; но и воспитание, и образование имеют исключительно общественную природу; вне общества человек навсегда остался бы диким животным или святошей, что приблизительно сводится к тому же. Наконец, в отдельности человек не может иметь сознание свободы; свобода обозначает для человека то, что окружающие его люди считают его свободным и относятся к нему соответствующим образом; свобода не представляет собой результата индивидуализации, а обратную сторону ее; не замкнутую в себе вещь, а связь; она является для каждого человека только отражением его человечности, т. е. его человеческого права, в сознании его братьев»[372].
Но людей в общество будет связывать уже не высшая власть, а юридически связующая сила договора. Совершенная человечность может быть достигнута только в свободном обществе. «Моя свобода или, что то же, мое человеческое достоинство состоит в том, что я, как человек, имею право никому не повиноваться и поступать только по своему усмотрению»[373]. «Я сам лишь настолько свободен, насколько признаю свободу и человечность во всех окружающих меня людях. Уважая в них человечность, я уважаю его и в себе. Людоед, который обращается со своим пленным, как со зверем, и разрывает его, сам зверь. Рабовладелец не человек, но господин»[374]. «Чем больше свободных людей меня окружает и чем глубже и шире их свобода, тем глубже, шире и могущественнее становится моя свобода. С другой стороны, всякое порабощение людей одновременно ограничивает и мою свободу, или, что то же самое, отрицает мое человеческое существование благодаря их животному»[375]. Свободное же общество не может быть установлено авторитетом[376], а только договором[377].
2. Как же будут осуществлены частности будущего общества?
«Единство — вот та цель, к которой неудержимо движется человечество»[378]. Люди будут, следовательно, объединяться в самые широкие союзы. «Только на место старых, сверху донизу покоящихся на силе и авторитете организаций встанет новая, которая основывается только на естественных потребностях, склонностях и стремлениях человеческих»[379]. Таким образом, создастся свободное соединение отдельных людей в общины, общин в провинции, провинций в народы и, наконец, народов в соединенные штаты Европы, а затем и всего мира»[380].
«Каждый народ, будь он велик или мал, силен или слаб, каждая провинция и каждая община имеют право на полную самостоятельность, при том условии, что их внутреннее устройство не угрожает самостоятельности и свободе соседних областей»[381].
«Все то, что можно счесть за историческое право государств, совершенно устраняется; все вопросы относительно естественных, политических, стратегических и экономических границ должны быть отныне отнесены на счет старой истории и решительно отвергнуты»[382].
«То, что одна какая-нибудь область некогда принадлежала государству, будь это даже на почве свободного присоединения, нисколько не обязывает ее быть постоянно соединенной с этим государством. Человеческая справедливость, которая одна только имеет для нас какое-либо значение, не может признавать вечных обязательств. Все права, все обязательства основываются на свободе. Право свободного соединения и разделения — вот первое и важнейшее из всех политических прав. Без этого права союз был бы только замаскированной централизацией»[383].
5. Собственность
I. С прогрессом человечества, от животного существования к человеческому, исчезнет, по мнению Бакунина, коротко говоря, не собственность вообще, а современная форма — неограниченная частная собственность.
1. Частная собственность, поскольку она простирается на все вещи без различия, относится к той же низшей ступени развития, как и государство.
«Частная собственность в одно и то же время и следствие и фундамент государства»[384]. «Всякое правительство, с одной стороны, необходимо основывается на эксплуатации, а с другой — имеет своей целью эксплуатацию и дает ей свою защиту и свой закон»[385]. Во всяком государстве «существуют отношения двоякого рода: правительства и эксплуатации. Если править на деле значит жертвовать собой для своих подданных, то второе отношение, конечно, находится в противоречии с первым. Будем только правильно понимать свои же собственные слова! С идеальной точки зрения, будь то теологическая или метафизическая, благо народных масс, конечно, не может совпасть с их временным благосостоянием: что значат несколько десятилетий земной жизни по сравнению с вечностью? Поэтому управлять народными массами нужно, руководясь не грубым земным счастьем, а их вечным благом. Внешние страдания и лишения могут быть даже желательны с воспитательной точки зрения, так как перевес чувственного наслаждения убивает бессмертную душу. Но теперь исчезает и противоречие. Эксплуатировать и править значит одно и то же; одно пополняет другое и служит ему в качестве и средства, и цели»[386].