В-третьих и в-четвертых, нужна свобода торговли и свобода духовных деятельностей[1100]. Если их прибавить к свободе денег, то «доходом при обмене будет только плата за промышленный и торговый труд»[1101]. Вследствие свободы торговли «цены всех, до сих пор обложенных пошлиною, товаров значительно понизились бы»[1102]. Благодаря же свободе духовных деятельностей «их носители испытывали бы спасительный страх перед конкуренцией и удовольствовались бы подобно другим работникам одинаковой платой»[1103].
Если бы одинаковая для всех свобода была осуществлена во всех этих четырех областях, то ее осуществление произошло бы само собой и в области собственности, т. е. установилось бы такое распределение собственности, при котором для каждого был бы обеспечен доход с его работы»[1104]. «С уничтожением политической тирании экономические преимущества должны исчезнуть сами собой»[1105]. В обществе, в котором нет более господства людей над людьми, невозможны проценты на капитал, наемная плата и аренда, а также и прибыль с обмена[1106], и доход с труда обеспечивается каждому человеку, как его собственность. «Мы не говорим: ты не должен красть; мы говорим: если все люди будут свободны, ты не будешь красть»[1107].
3. «Свобода может помешать тому, чтобы у рабочего были отняты продукты его труда, но она не может заботиться о том, чтобы всякий труд давал одинаковый доход»[1108]. «Различие земли и одаренности своим следствием имеет известное неравенство дохода. Но это неравенство будет все более и более уменьшаться. При новых экономических условиях, при увеличении благодаря денежной и земельной свободе склонности к деятельности, классовые различия мало-помалу исчезнут; крупные способности не будут уже более развиваться только у меньшинства при захирении их у большинства. Свобода движения будет гораздо больше; рабочие не будут уже в таком количестве собираться в торговых центрах и благодаря этому перестанут быть рабами городских домовладельцев; земельные пространства и вспомогательные источники, которые теперь остаются без пользы, будут легко достигнуты и использованы. При всех этих условиях вышеупомянутое неравенство сведется на ничтожные размеры»[1109]. «Конечно, всецело оно никогда не исчезнет»[1110]. «Свобода этого не может сделать, и потому некоторые говорят: мы не хотим никакой свободы, так как мы должны обладать безусловной свободой. Я к ним не принадлежу. Раз я могу прожить свою жизнь свободным и богатым, я не стану печалиться о том, что мой сосед также свободен, но более богат. В конечном счете свобода сделает всех богатыми, но она не сделает, конечно, всех одинаково богатыми. Высшая власть, может быть, сделала бы всех одинаково богатыми деньгами, но, без сомнения, также и одинаково бедными во всем том, что в жизни является самым ценным»[1111].
6. Осуществление
Переворот, которого требует личное благо каждого отдельного лица, должен, по Тукеру, совершиться так, чтобы все познавшие истину первым делом убедили достаточное количество людей в том, что переворот необходим для их собственного блага и чтобы все они затем путем отказа в повиновении уничтожили государство, преобразовали право и собственность и установили новый строй.
I. Прежде всего необходимо убедить достаточное количество лиц в том, что их собственное благо требует переворота.
1. «Народ должен быть воспитан в учениях анархии»[1112]. «Нужно каждого отдельного человека исполнить анархических идей и учить возмущению»[1113]. «Следует непрестанно распространять учение о равной свободе всех до тех пор, пока в конце концов большинство не признает относительно современных форм возмущения того, что оно признало уже относительно его прошлых форм — именно, что целью их является не равная для всех свобода, а подчинение другим»[1114]. «Движение ирландской земельной лиги не достигает этих целей, так как крестьянин здесь не следует сознательно своим целям, а идет слепо за вождем, который подвертывается ему в решительную минуту. Если бы народ осознал свою силу и понял экономическое положение, он не выплатил бы по желанию Парнелля арендных платежей и был бы, может быть, уже сегодня свободным. Анархисты хотят исправить эту ошибку. Поэтому они посвящают все свои силы распространению своих учений, особенно экономических. Идя этим путем твердо и неустанно вперед, посреди всех криков, они кладут надежный фундамент для успеха революции»[1115].
2. Средством распространения анархических идей, по мнению Тукера, является особенно «изустное слово и пресса»[1116]. Но как же быть, если свобода слова и печати уничтожена? Тогда справедливо и насилие»[1117].
Но «насилие допустимо только в самых крайних случаях»[1118]. «Если врач видит, что силы больного быстро падают благодаря успешному ходу болезни и что можно опасаться его смерти прежде принятия приготовленного лекарства от истощения, он приписывает наркотическое лекарство. Но хороший врач прибегает к этому только весьма неохотно, так как он хорошо знает, что наркотическое лекарство между прочим с успехом может помешать самому лекарству и уничтожить его действие. То же относится и к употреблению силы при общественных болезнях. Тот, кто предписывает его безразлично, как любимое лекарство и обыкновенное сильное средство, кто вообще предлагает его в качестве лекарства, и даже тот, кто применяет его только как крайнее средство, легкомысленно и без надобности — тот просто шарлатан»[1119].
Поэтому «насилие против угнетателей человечества можно применять только тогда, когда они делают совершенно невозможной всякую мирную агитацию»[1120]. «Кровопролитие само по себе есть зло; если же мы нуждаемся в свободе агитации и можем закрепить ее за собой только путем кровопролития, оно разрешается»[1121]. «Пока существует свобода слова и печати, нельзя искать своей защиты при борьбе с угнетателями в насилии. И даже если свобода слова в одном, двенадцати или ста случаях нарушается, то и это не даст еще права на кровопролитие. Только когда все исчерпано, можно обратиться к последнему средству, к насилию»[1122]. «В России устрашение государства целесообразно, тогда как в Германии и Англии нецелесообразно»[1123]. Но как же употреблять насилие? «Время вооруженных революций прошло; они легко подавляются»[1124]. «Устрашения и убийства»[1125] необходимы, но они «должны быть выполняемы при помощи динамита одним человеком»[1126].
3. Но помимо указанных средств: слова и печати, существует еще одно: «пропаганда»[1127].