— Что ж, тогда вы уже знаете — доктор Руссо лучший. Вы и ваш сын получили лучшее, — говорит Тони с такой страстью, что Вэлери делается интересно, не общается ли он напрямую с пациентами или их родителями. Ресторатор с уважением продолжает: — И он такой скромный... Но сестры, которые сюда ходят, мне рассказывали о его наградах... о детях, которых он спас... Вы слышали о маленькой девочке, о той, которая попала в авиакатастрофу в Мэне? Ее отец был важной персоной на телевидении. Это было в «Новостях», года два назад.
Вэлери качает головой, понимая, что отныне лишена будет роскоши игнорировать подобные истории.
— Да. Они летели на маленьком одномоторном самолете. Летели на свадьбу... всей семьей... и самолет упал в четверти мили от взлетной полосы, сразу после взлета. Врезался в набережную, и все, кроме той девочки, погибли на месте от ядовитого дыма и ожогов. Пилот, родители, три старших брата девочки. Такая трагедия, — скорбно подытоживает он.
— А девочка? — спрашивает Вэлери.
— Осталась сиротой и без родственников. Но она выжила. Сумела. «Девочка-чудо» называют ее медсестры.
— А насколько серьезные у нее были ожоги? — спрашивает Вэлери, нервно постукивая ногой.
— Серьезные. Очень серьезные. Восемьдесят процентов тела, так примерно.
Вэлери сглатывает, представляя восемьдесят процентов, насколько хуже могло быть с Чарли.
— Как долго она находилась в больнице? — спрашивает Вэлери, в горле у нее внезапно пересыхает.
— Да не помню, — пожимает плечами Тони. — Долго, очень долго. Много месяцев. Даже, может, год.
Вэлери кивает, у нее сжимается сердце при мысли о катастрофе, о неизмеримом ужасе на той набережной. Представив языки пламени, охватившие самолет и всех людей в нем, она закрывает глаза, чтобы отогнать встающие образы.
— Вам не плохо? — спрашивает Тони.
Она поднимает взгляд и видит, что Тони придвинулся ближе, стоит, сжав руки и наклонив голову, и выглядит странно изящным для такого коренастого, дородною мужчины.
— Не нужно мне было... Я поступил бесчувственно.
— Ничего. Нам очень повезло по сравнению с ней. — Вэлери допивает вино, ей вдруг отчаянно хочется побыстрее вернуться в больницу, и в этот момент из глубины помещения появляется повар с пакетом еды навынос.
— Кальцоне и домашний салат?
Вэлери благодарит и лезет в сумку.
Тони поднимает руки и говорит:
— Нет-нет. Прошу вас. Это от заведения. Просто приходите повидать нас, хорошо?
Вэлери пытается возражать, но потом благодарно кивает и обещает прийти.
— Ну как он? — спрашивает Вэлери Джейсона, войдя в палату и увидев Чарли в той же позе, в какой она его оставила.
— Так и спит. Он спал даже во время перевязки, — говорит Джейсон.
— Хорошо, — произносит она; ему требуется отдых, и каждая минута сна — это минута без боли, хотя иногда Вэлери думает, что его ночные кошмары хуже всего остального. Она скидывает туфли и надевает тапочки — это часть ее ежевечернего ритуала.
— Итак? Как все было?
— Было замечательно, — тихо отвечает Вэлери, думая о том, как быстро пролетело время, пока она сидела там с Ником, как приятно и легко чувствовала себя. — Мы очень хорошо поговорили.
— Я имею в виду еду, — поднимает брови Джейсон, — а не компанию.
— Еда была отменная. Вот.
Она передает пакет брату, который бормочет что-то себе под нос.
— Что? — переспрашивает Вэлери.
Джейсон повторяет медленнее и громче:
— Я сказал: «По-моему, кто-то увлекся доктором Ботимусом».
— Доктором Ботимусом? — опять переспрашивает Вэлери, закрывая жалюзи. — Это какое-то сленговое слово, которого я не знаю?
— Да. Доктором Ботимусом. Доктором-бессребреником.
Вэлери нервно смеется и повторяет:
— Бессребреником?
— Доктором Совершенство, — подмигивает ей Джейсон.
— Я не встречаюсь с женатыми мужчинами, — твердо произносит Вэлери.
— Я не сказал, что ты с ним встречаешься. Я только сказал, что ты им увлеклась.
— Я не увлеклась, — возражает Вэлери, представляя темные глаза Ника, его манеру прищуриваться с легкой гримасой, когда он излагает свою точку зрения или проявляет категоричность. Ей приходит в голову, что ее возражение может показаться чрезмерным, и ей не следует так уж сильно протестовать, особенно учитывая их с Джейсоном привычку часто болтать о классных парнях, в том числе и о женатых, ну хотя бы взять того холостяка, который живет через улицу и иногда с голым торсом поливает свой газон.