Ник с улыбкой шагнул навстречу мне, потом посмотрел на мою левую руку и сказал:
— Кольца нет.
— Кольца нет, — подтвердила я, ничего не добавив, поскольку помнила предупреждение Кейт не говорить о Райане.
— Так вы мне больше нравитесь, — улыбаясь, проговорил Ник.
Я улыбнулась в ответ, проведя большим пальцем по лишившемуся кольца безымянному и чувствуя нарастающее внутреннее убеждение в правильности поступка. Затем он спросил меня, что я хочу к своему бургеру, и когда я сказала — только кетчуп, кивнул и указал на единственную свободную кабинку в углу.
— Займите ее для нас, пожалуйста. Или это сделают другие, и очень быстро.
Последовав его указаниям, я села за стол в кабинке, не сводя глаз со спины Ника и пытаясь решить, что же меня восхищает в нем больше — его умение взять инициативу в свои руки или идеально сидящие джинсы.
Через несколько минут он присоединился ко мне с двумя завернутыми в фольгу бургерами и кувшином пива. Наполнил два стакана, поднял свой и провозгласил:
— За лучший бургер, который вы когда-либо ели.
Я улыбнулась и подумала: «За лучшее первое свидание, которое когда-либо у меня было».
Затем Ник посерьезнел и сказал:
— Я рад, что вы позвонили... не надеялся увидеть вас... Я подумал, вы все же решились.
— Почему? — спросила я, слегка разочарованная тем, что у него было так мало веры в меня.
— Большинство людей решается.
Я кивнула, думая о своем брате, но не стала перетряхивать свое грязное белье на людях. Это было одно из многих правил Кейт: никаких упоминаний о разводе родителей, об изменах отца или намеков на неблагополучие семьи. Я мысленно пробежалась и по другим правилам: не спрашивать о его бывших девушках, не говорить о постдипломном курсе и работе, проявить интерес к нему, не допрашивая с пристрастием.
— Я вообще-то терпеть не могу ошибаться, — сказал Ник. Позже он подтрунивал надо мной, сказав, что официально предупредил меня о самом большом своем недостатке. — Но на сей раз я рад своей ошибке.
После трех часов разговоров, двух кувшинов пива и съеденного пополам шоколадного кекса Ник пошел проводить меня до станции метро «Колумбус серкус», спустился вместе со мной вниз до турникетов, где опустил два жетона и сделал мне знак идти первой.
— Куда мы едем? — прокричала я, перекрывая шум приближающегося поезда, — от хорошей порции пива я слегка опьянела.
— Никуда, — улыбнулся Ник. — Просто покатаемся в метро.
И мы покатались, сели в пустой вагон, поехали стоя, держась вместе за металлический поручень.
— Думаешь, это тот же самый? — спросил в какой-то момент Ник.
— Что — тот же самый?
— Тот же вагон? Тот же поручень? — пояснил он и сразу же наклонился ко мне, чтобы поцеловать в первый раз.
— Думаю, да, — ответила я, закрывая глаза и чувствуя прикосновение к моим губам его губ, мягких, уверенных, изумительных.
Позднее я позвонила Кейт с отчетом. Та подсчитала затраты этого вечера, назвав его до смешного дешевым свиданием, но тем не менее отнесла к успешным с романтической точки зрения.
— Думаю, это знак, — прошептала она в телефонную трубку.
— Знак чего? — спросила я, надеясь, что целовалась с мужчиной, за которого когда-нибудь выйду замуж.
— Грядущего классного секса, — засмеялась Кейт.
Я посмеялась вместе с ней, желая, чтобы мы обе оказались правы.
Не прошло и месяца, как наши ожидания оправдались. Кейт посчитала это чудом. В огромном городе я нашла парня одновременно заботливого и надежного и в то же время сексуального и великолепного в постели. Он действительно был лучшим во всем. Естественный здравомыслящий парень из Бостона, который любил бургеры, пиво и бейсбол. При этом он был проходящим практику хирургом с гарвардским образованием, непринужденно чувствовавшим себя в самых роскошных манхэттенских ресторанах. Он был красивым, не будучи тщеславным. Порядочным, но не осуждающим других. Уверенным в себе, но не высокомерным. Он делал именно то, что объявлял — без исключений, и все равно сохранял ореол тайны, постоянно подогревая мое любопытство, заставляя сомневаться. Его мало волновало мнение других людей, и при этом он, похоже, завоевывал уважение всех окружающих. Он держался с холодной отчужденностью и все-таки был страстным. И я сильно и быстро в него влюбилась, абсолютно уверенная, что наши чувства столь же одинаковы, сколь и подлинны.