Сообщение оказалось от Ника — третье за день, — в котором он спрашивал, не испытывает ли Джейсон ненависти к нему, и говорил, что думает о ней. Она написала, что тоже думала о нем, хотя здесь уместнее была бы фраза «одержима им». Он снился Вэлери всю ночь и ни на минуту не покидал ее мыслей днем.
— Значит, с доком у тебя ничего такого? — вполголоса бросает пробный шар Джейсон.
— Нет, — отвечает Вэлери, хотя при мысли о Нике у нее подгибаются колени.
— Стало быть, он всегда ездит на вызовы по домам? Поздно вечером? Без предупреждения? Надушившись одеколоном? — выпаливает Джейсон свои вопросы.
— Никаким одеколоном он не пользовался, — чуть быстрее, чем следовало бы, отвечает Вэлери, а затем пытается отвлечь внимание от столь интимных подробностей, заметив, что никогда не доверяла парням, которые пользовались одеколоном. — Лайон душился одеколоном, — заканчивает она.
— Ага! — замечает Джейсон, словно только этого свидетельства ему и недоставало. А зачем ей сравнивать какого-то мужчину с Лайоном — пока что любовью всей ее жизни? Что, в общем-то, ни о чем не говорит. Но тем не менее.
— Нечего мне тут агакать, — заявляет Вэлери, и в этот момент в кухню входит Роузмэри.
— О чем это вы тут шепчетесь? — интересуется она, открывая холодильник.
— Ни о чем, — в один голос отвечают они, явно что-то скрывая.
Роузмэри качает головой, словно не верит им, но ее это мало волнует, и она возвращается в гостиную с баллончиком взбитых сливок «Кул уип» и большой сервировочной ложкой.
— Продолжайте в том же духе, — бросает она через плечо.
Что Джейсон и делает, меняя тактику и переходя к своей прямой манере.
— Вэл. Просто скажи мне. Что-то происходит?
Она медлит, за долю секунды решая, что не хочется отягощать все это еще и ложью.
— Да, — наконец признается она. — Но это не... физическая близость.
Она думает об их объятии прошлым вечером, таком же интимном, как любая минута ее жизни, но все равно считает, что говорит правду. Фактически.
— Ты влюбляешься в него?
Застенчивая улыбка Вэлери выразительнее любых се слов.
Джейсон присвистывает.
— Ну ничего себе. Ладно... Он женат, правильно?
Она кивает.
— Живет отдельно?
— Нет. — Вэлери отвечает на вопрос так, как учит отвечать своих клиентов — как можно проще, не давая никакой дополнительной информации. — Насколько я знаю, нет, — добавляет она, питая надежду, что, может, в этом все дело.
— И?..
— И ничего, — говорит Вэлери.
Она тысячу раз думала о его жене, конечно, представляла себе ее, их брак. Как она выглядит? Какая она? Почему Ник в нее влюбился? И что важнее, почему разлюбил? А может, и не разлюбил? Может, это касается только их двоих, их взаимного чувства, неподвластной им силы, которая сводит их вместе, — и ничего больше.
Вэлери не знает, какой сценарий предпочитает, хочет ли быть реакцией на надоевшее или тем, что его покорило, сразило как удар молнии, перевернув его благополучное существование, предлагая нечто большее. Нечто лучшее. Вэлери только знает: Ник не из тех, с кем это уже случалось. Она поклянется чем угодно.
Теперь Вэлери излагает факты.
— Он женат, у него двое детей... И он врач Чарли. Как ни взгляни, большая проблема, — кратко подытоживает она.
— Ладно, — говорит Джейсон. — Теперь кое-что проясняется. А то я подумал, это только мне кажется сомнительным.
— Нет. Не только тебе. Я прекрасно осознаю: ничего хорошего в сложившейся ситуации нет, — покорно шепчет она. — И чтобы ты знал, он тоже так считает. Но...
— Но ты не собираешься прекращать с ним видеться? — спрашивает Джейсон голосом брата, лучшего друга, психоаналитика — все в одном. — Да?
— Да, — отвечает Вэлери. — Я не могу.
ТЕССА: глава двадцать пятая
В тот вечер, вскоре после отъезда домой родителей Ника, а моего отца и Дианы — в «Фифтин бикен», их любимый отель в Бостоне, в котором они всегда останавливаются, когда приезжают в город, Ник заглядывает в детскую ванную комнату, где я раздеваю и загоняю в ванну детей.
— Я ненадолго отъеду. Скоро вернусь, — говорит он.
— А что такое? — спрашиваю я; сердце у меня падает, когда я смотрю на часы, которые показывают почти семь.
— Куплю вишневой колы, — объясняет Ник.
Ник настаивает, что вишневая кола гораздо эффективнее тайленола лечит головную боль, которая, как он заявил, у него разыгралась сегодня вечером. Может, так и есть. Я отчаянно надеюсь, что так и есть и он находится на грани жесточайшей в своей жизни мигрени.