– Уилсон! – удивился Скоби. – Поздно же вы разгуливаете.
– Да, – согласился Уилсон, и Скоби с огорчением подумал: как он меня ненавидит!
– У вас есть пропуск на пристань?
– Да.
– Держитесь подальше от той части, которая примыкает к негритянскому кварталу. Одному там ходить опасно. Из носа кровь больше не идет?
– Нет, – сказал Уилсон. Он и не думал трогаться с места – у него была манера вечно загораживать дорогу, так что приходилось его обходить.
– Что ж, спокойной ночи, Уилсон. Загляните к нам, Луиза…
– Я ее люблю, Скоби.
– Я это заметил. И вы ей нравитесь, Уилсон.
– А я ее люблю, – повторил Уилсон. Он подергал брезент, прикрывавший ящик. – Разве вам понять, что это значит!
– Что именно?
– Любовь. Вы никого не любите, кроме себя, подлец вы этакий!
– У вас расходились нервы, Уилсон. Это климат. Вам надо полежать.
– Вы бы не вели себя так, если бы ее любили.
По черной воде с невидимого корабля донеслись звуки патефона – надрывно звучала модная песенка. Часовой кого-то окликнул, и тот ответил паролем. Скоби опустил фонарик, теперь он освещал только противомоскитные сапоги Уилсона.
– Любовь не такая простая штука, как вы думаете, Уилсон, – сказал он. – Вы начитались стихов.
– А что бы вы сделали, если бы я ей все сказал… насчет миссис Ролт?
– Но вы ведь ей уже сказали, Уилсон. То, что вы об этом думаете. Однако она предпочитает мою версию.
– Смотрите, Скоби, я до вас доберусь.
– Вы думаете, Луизе будет лучше?
– Со мной она будет счастлива! – простодушно похвастал Уилсон дрогнувшим голосом, который перенес Скоби на пятнадцать лет назад и напомнил ему человека куда моложе, чем тот замаранный субъект, который разговаривал сейчас с Уилсоном на берегу моря, прислушиваясь к тихому плеску воды о деревянный причал.
Скоби негромко сказал:
– Да, вы постараетесь. Я знаю, вы постараетесь. Может быть… – Но он и сам не знал, как договорить фразу, какое слабое утешение приберег он для Уилсона – оно смутно промелькнуло у него в мозгу и исчезло. Вдруг его охватило раздражение против этой долговязой «романтической» фигуры там, у ящика, – он просто невежда, хотя и знает так много. Скоби сказал: – Пока что мне бы хотелось, чтобы вы перестали за мной шпионить.
– Это моя обязанность, – признался Уилсон, и сапоги его задвигались в луче фонарика.
– Все, что вы пытаетесь выяснить, ничего не стоит.
Скоби оставил Уилсона возле склада горючего и пошел дальше. Когда он поднимался по ступенькам в контору Юсефа, он оглянулся и увидел в темноте густую черную тень – там стоял Уилсон, смотрел ему вслед и ненавидел. Он вернется домой и напишет донесение: «В 23:25 я заметил майора Скоби, который явно направлялся на заранее назначенное свидание…»
Скоби постучался и вошел. Юсеф полулежал за столом, положив на него ноги, и диктовал чернокожему конторщику. Не прерывая фразы «…пятьсот рулонов в клетку, семьсот пятьдесят с ведерками на песочном фоне, шестьсот рулонов искусственного шелка в горошек», он поглядел на Скоби с надеждой и тревогой. Потом резко приказал конторщику:
– Убирайся. Но потом вернись. Скажи слуге, чтобы никого не впускал. – Он снял ноги со стола, приподнялся и протянул дряблую руку. – Добро пожаловать, майор Скоби. – Но рука упала, как ненужная тряпка. – Вы впервые почтили мою контору своим присутствием, майор Скоби.
– Да я толком не знаю, зачем я сюда пришел, Юсеф.
– Мы так давно не виделись. – Юсеф сел и устало подпер огромную голову огромной, как тарелка, ладонью. – Время для разных людей течет по-разному: для кого медленно, для кого быстро. Все зависит от их симпатии друг к другу.
– На этот счет у сирийцев, наверно, есть стихи.
– Есть, майор Скоби, – живо подтвердил Юсеф.
– Вам бы дружить не со мной, а с Уилсоном, Юсеф. Он любит стихи. У меня прозаическая душа.
– Выпьете виски, майор Скоби?
– Не откажусь.
Он сидел по другую сторону письменного стола; между ними возвышался неизменный синий сифон.
– Как поживает миссис Скоби?
– Зачем вы послали мне бриллиант, Юсеф?
– Я ваш должник, майор Скоби.
– Ну нет, это неправда. Вы расплатились со мной сполна той бумажкой.
– Я изо всех сил стараюсь забыть все это дело. Я уговариваю себя, что это была просто дружеская услуга и ничего больше.
– Стоит ли лгать самому себе, Юсеф? Себя ведь не обманешь.
– Майор Скоби, если бы я чаще с вами встречался, я стал бы лучше. – В стаканах зашипела содовая, и Юсеф с жадностью выпил. – Сердцем чувствую, майор Скоби, что вы встревожены, огорчены… Я всегда мечтал, что вы придете ко мне в трудную минуту.
– А ведь было время, когда я смеялся над мыслью, что могу к вам прийти.
– У нас в Сирии есть притча про льва и мышь…
– У нас она тоже есть, Юсеф. Но я никогда не считал вас мышью, да и сам я не лев. Вот уж никак не лев!
– Вы встревожены из-за миссис Ролт. И вашей жены. Правда, майор Скоби?
– Да.
– Передо мной вам нечего стыдиться, майор Скоби. У меня было в жизни немало неприятностей из-за женщин. Теперь мне легче, я многому научился. Я научился плевать на все, майор Скоби. Я говорю обеим: «Мне плевать на все. Я сплю, с кем хочу. Не нравится – не живи со мной. А мне плевать». И они с этим мирятся, майор Скоби. – Юсеф вздохнул, глядя на свое виски. – Иногда я даже предпочел бы, чтобы они не мирились.
– Я на очень многое пошел, Юсеф, чтобы моя жена ничего не подозревала.
– Я знаю, на что вы пошли, майор Скоби.
– Нет, всего вы не знаете. История с алмазами – это еще чепуха по сравнению…
– С чем?
– Вы не поймете. Но дело в том, что теперь знает еще один человек – Али.
– Но вы ведь доверяете Али?
– Кажется, доверяю. Но он знает и про вас. Он вошел вчера и видел бриллиант. Ваш слуга был очень неосторожен.
Крупная, широкая рука шевельнулась на столе.
– Я займусь моим слугой, не откладывая.
– Слуга Уилсона – сводный брат Али. Они друг с другом видятся.
– Вот это нехорошо, – сказал Юсеф.
Теперь Скоби выложил все свои тревоги, все, кроме самой главной. У него было странное чувство, будто первый раз в жизни он переложил свое бремя на чужие плечи. И Юсеф взвалил на себя это бремя, он явно взвалил его на себя. Поднявшись со стула, он пододвинул свою громадную тушу к окну и стал разглядывать зеленую штору, словно там был нарисован пейзаж. Он поднес руку ко рту и стал грызть ногти – щелк, щелк, щелк, зубы его прикусывали каждый ноготь поочередно. Потом он принялся за другую руку.
– Не думаю, чтобы тут было что-нибудь серьезное, – сказал Скоби. Его охватило беспокойство; казалось, он нечаянно пустил в ход мощную машину и теперь не мог уже с ней совладать.
– Плохо, когда не доверяешь, – сказал Юсеф. – Слуг надо иметь таких, которым доверяешь. Ты о них всегда должен знать больше, чем они о тебе. – В этом для него, видимо, и состояло доверие.
– Я всегда ему доверял, – сказал Скоби.
Юсеф поглядел на свои обкусанные ногти.
– Не беспокойтесь, – сказал он. – Я не хочу, чтобы вы беспокоились. Предоставьте это дело мне, майор Скоби. Я выясню, можете ли вы ему доверять. – Он неожиданно объявил: – Я о вас позабочусь.
– Каким образом? – Меня это даже не возмутило, подумал Скоби не без удивления. Обо мне позаботятся, и я чувствую себя спокойно, как ребенок на руках у няньки.
– Только ни о чем не спрашивайте, майор Скоби. На этот раз предоставьте все мне. Я в таких делах знаю толк.