Поэтому, когда мы говорим о Творце, мы говорим вовсе не об Ацмуто, не о том, кто Он сам по себе: мы говорим, исходя из того, что мы приняли на себя какие-то законы, правила, стали подобны Ему. И так, как выгляжу при этом я, подобный Ему, — так я и называю Творца. На самом деле, это не образ Творца — это образ человека, который уподобился Творцу.
Ведь суть Творца совершенно непостижима, постигается воздействие, приходящее к нам от Творца. И потому все творение представляет собой имена Творца. Человек исследует на себе и объединяет полученное имя с его корнем, Творцом, в намерении отдачи. Таким образом, имя — это то, что он получает, исследуя и познавая Дающего.
Мы постигаем Творца только в мере подобия. Я совершенно не знаю, что такое свет, я не знаю его свойств, я не знаю, вообще, есть он или нет.
На меня что-то воздействует. Откуда я могу знать, что на меня воздействует? Только если я уравновешиваю это воздействие внутри себя согласно своим чувствам, в соответствии со своей чувствительностью. Тогда, исходя из своих свойств, я говорю о том, что существует вне меня.
Допустим, на меня воздействует некая сила. Для того чтобы ее уравновесить так, будто она на меня не воздействует, я должен приложить внутреннее усилие в 10 кг, и тогда я чувствую себя в равновесии, в покое, как будто внешней силы нет. Значит, я измеряю свои усилия в 10 кг и говорю: «Снаружи на меня действуют 10 кг».
А что за 10 кг на меня действуют, в каком виде они действуют на меня, я не знаю. Исходя из того вида, из той формы своих усилий, которые я приложил, чтобы уравновесить это воздействие, я говорю: «Те 10 кг, которые действуют на меня — это сила давления». Почему? Потому что я изнутри приложил такую силу, в таком ее виде, который у меня называется давлением.
А что там снаружи, на самом деле, я не знаю. То есть я не знаю, ни какой вид имеет это внешнее воздействие, ни его силу, ни величину. Возможно, что моя чувствительность такова, что если я противодействую силе в 10 кг, то чувствую себя уравновешенным. А может быть, снаружи давят не 10 кг, а 100 000 кг, а я ощущаю только 10 кг.
Так же, как мы не ощущаем на себе атмосферного давления. На нас давят 765 миллиметров ртутного столба на каждый квадратный сантиметр нашего тела. Это очень большое давление, огромное. Если бы наш организм не уравновешивал его изнутри, мы бы просто расплющились. Мы этого не ощущаем, но автоматически его уравновешиваем.
В нашем мире тоже все построено на законах равновесия, ни на чем больше. Это единственный закон. Даже если мы говорим уже не о материи, которая должна уравновешиваться просто для того, чтобы существовать, и не о биологическом теле, которое автоматически себя уравновешивает, а о чувствах. Равновесие — это то, чего мы хотим. Состояния покоя — чтобы на меня ничего не давило, когда нет никаких желаний, все желания насыщены.
Это уравновешивание зависит от нашей чувствительности. Если бы у меня внутри был прибор, который повышал бы мой порог чувствительности, то я бы чувствовал, что могу уравновесить себя все больше и больше. Это и значит подниматься по ступеням миров, чтобы уравновесить себя на самом максимальном уровне — на четвертом уровне авиюта. Вот и все.
Потому что мир Асия — это тот же мир Бесконечности, только мы его ощущаем в самом грубом виде. Или наш мир — он просто обратный миру Бесконечности, в нем трудно уловить детали.
Что такое мир Асия? Это мир Бесконечности, когда я его ощущаю всего лишь как домем (неживое). Что такое мир Ецира? Это когда я ощущаю мир Бесконечности уже как цомэах (растение).
Что значит любой высший мир? Я — тот же самый, и мир Бесконечности тот же самый, я только повышаю свою чувствительность. Но я все равно ощущаю все, исходя из своих органов чувств, потому что я так устроен — с пятью органами чувств. У меня всегда будет именно та картина, которую они внутри меня рисуют.
Мы заключены внутри нашего желания, и мы не знаем, что на нас действует. Но то, как наше желание изнутри реагирует на внешние воздействия — это и является картиной нашего мира.
Вопрос: По мере подъема мир ощущается все менее составным?
По мере подъема мир ощущается все более составным, все более сложным, с большим количеством деталей и с более сложными связями между ними. Но вся эта сложность, в итоге, обращается в простоту, потому что эта сложность в тебе. Ты, наоборот, начинаешь понимать, как работает все это устройство. И поэтому относительно тебя оно является простым.
Ты сейчас находишься на уроке. У тебя возникают десятки различных вопросов — ты не связываешь их между собой, картина Мироздания совершенно разорванная, у тебя нет углубления в каждый объект, ты не видишь связи между ними, ничего не можешь понять, и не можешь собрать все вместе.
Ты задаешь мне десятки вопросов. Я знаю ответы на эти вопросы? У меня просто картина более собранная. Я смотрю на нее и вытаскиваю тебе тот кусочек, связь или свойство, о котором ты спрашиваешь, которого тебе не хватает. Я раньше не думал о том, что ты спрашиваешь, об этом фрагменте, но я всегда могу его раскрыть. А когда эта картина мне не нужна, то она для меня простая, сама собой разумеющаяся — это моя природа.
По мере подъема, по мере постижения происходит увеличение количества деталей, количество связей становится огромным. Высшие миры в бесконечное множество раз сложнее и больше, чем наш мир. Наш мир, вообще, против них ничего не значит по своей простоте, по своей серости.
Но одновременно с бесконечным количеством деталей и связей ты постигаешь простоту, замысел, общую систему, которая работает слаженно и просто, хотя она огромна и бесконечна по своему объему, сложности и детализированности.
Так что пугаться этого не надо — наоборот, постигается одновременно и сложность и простота. В итоге человек постигает намного более простую картину мира, чем та, которая представляется ему сегодня.
Сегодня, в нашем мире, мы не можем ничего сложить вместе. Мы не представляем себе правильных причинно-следственных связей. А там огромное количество деталей, и все они известны, как причины и следствия.
Вопрос:Каким образом мы постигаем миры?
Миры — это мир Бесконечности, который мы постигаем в мере подобия ему. Существует 125 уровней подобия миру Бесконечности. Можно их делить еще на сотни, на тысячи, на миллионы — не важно — мы же проходим все наши состояния. Любое наше состояние — это какая-то мера подобия миру Бесконечности: большая или меньшая, такая или другая, в разных стилях, в разных формах.
Но как мы можем настроиться на какое-то подобие миру Бесконечности, ведь мы не знаем, что это такое? Для этого существует группа. Группа должна представлять мне какую-то меру подобия миру Бесконечности. Отношения в группе, мое включение в группу, включение группы в меня, идеал, цель, метод работы — все это в группе должно быть настроено таким образом, чтобы дать мне модель духовной ступени, то есть подобие миру Бесконечности.
И тогда, если я выполняю то, что группа представляет мне как модель, пытаюсь включиться в нее, слиться с ней, — таким образом я в какой-то мере уподобляюсь миру Бесконечности.
Вот это и есть единственная возможность, которую мы в нашем мире можем создать вокруг себя, для того чтобы начать какое-то уподобление миру Бесконечности. Только это. Другого нет.
По-другому я никак не могу ничего себе представить. Но одного представления мне не достаточно: мне же надо, кроме того, создать себе четкую форму, в которую я должен себя вместить, чтобы уподобиться этому миру Бесконечности.
Группа и представляет собой ту матрицу, которую я должен заполнить своими желаниями — переделать, исковеркать каждое свое природное эгоистическое желание так, чтобы оно втиснулось в эту форму. И когда я вмещусь в нее, тогда я уподоблюсь в какой-то мере миру Бесконечности.