В этот день, в гостях у отца, я познакомился, наконец, с легендарным Яном Яблонски, о котором папахен обязательно упоминал при каждой нашей встрече. Не специально разговоры заводил, а просто к слову, видать, приходилось. Да оно и не удивительно, ведь отец живет практически одной своей работой, личной жизни у него нет, по крайней мере, регулярной, «оседлой», никаких хобби, вроде моей живописи, я за ним не знаю и никогда не знал, пить он не пьет, действительно завязал… Вот он и упоминает при мне периодически: Яблонский то, Яблонский это… Забавный старикан оказался: маленький такой, важный, как бы надутый – чисто воробей на асфальте. Папаша его зовет на ты, а он папашу на вы. Отличный получился треугольник: с отцом я на ты, с Яблонским на вы, а у них – помесь, одностороннее тыкание-выкание. Ненужное, казалось бы, чванство со стороны отца, но если их обоих устраивает – мое какое дело? Все талдычат про индексы и тенденции, так увлеченно, что даже и мне интересно становилось в иные моменты. Где-то с конца зимы, с августа, – как они мне рассказали, – у них дела с мертвой точки сдвинулись и теперь они воображают себя этакими стратегами в отечественной экономике и в мировых финансах. Это простительная слабость, пусть спорят и рядят, сколько влезет, лишь бы про кухонную плиту не забывали, и про святое обеденное время.
– Папа, сейчас подгорит.
– Да? Ой… Так. Все на кухню, еда поспела, там продолжим. – Отец нынче не только главный командир, но и повар: разогревает в духовке купленное готовое, – так называемые блюда-заморозки, для этого – недюжинное, видать, мастерство требуется… Я поинтересовался насчет микроволновки, но он как-то так вяло уклонился от ответа, мол, бутерброды с сыром туда сует, а разогревает исключительно в духовке. Дело хозяйское.
Сидим, обедаем, форточка настежь, но все равно легкий дым обволакивает холостяцкое жилище. Обстановка супермужская: полимерная скатерть, вся в лихих порезах, бифштексы с подгоревшей картошкой по тарелкам, а оливки, маринованный лук и салат из капусты – прямо в откупоренных баночках, цепляй на вилку и жуй. Кетчуп в бутылочках, горчица в тюбиках. Сок, томатный и апельсиновый, тоже прямо в бумажных пакетах на столе стоит. Видела бы Ши нашу суровую неприхотливость… Но она не видит, а нас все устраивает.
Рассказал я им недавнюю историю с компроматом, не называя имен, повеселить решил, так они сразу в стойку: скажи, да скажи название фирмы! Выдал под большим секретом, чего раньше со мной никогда не случалось. Выдал и немедленно об этом пожалел: Яблонский из-за стола и в гостиную, к телефону, чего-то выяснять, вернулся – разочарованный, аж розовый весь: «МегаПолис», оказывается, ЗАО, закрытое акционерное общество…
– Ну и что? – это я удивился, – какая, мол, разница? Такая, – отвечают, – что ЗАО в биржевом листинге не стоят, в открытых торгах не участвует, их бумагами не спекульнуть. А история, что я им под секретом рассказал – называется инсайдерской информацией. Владеющие любыми тайными новостями об эмитентах и их высшем руководстве – имеют повышенные шансы на успешную биржевую игру, поэтому инсайдерская информация – мечта каждого брокера и основание для судебного преследования лиц, попытавшихся ею воспользоваться. Логично. Когда все мы подуспокоились и приступили к чае– кофепитию, мне пришлось устроить им небольшую гражданскую казнь: как же так? – говорю, – не успел я рот захлопнуть, предупредив о совершенной секретности инфы, как вы уже помчались разносить ее, с помощью телефона, по всему свету??? Устыдились отцы, особенно Яблонски, но Яблонски клятвенно уверил, весь в покаянном поту, что он только спросил, никого и ни во что не посвящая, какая форма собственности у данной страховой компании. И не только у нее, а что он еще два названия пристегнул в вопросе, чтобы совсем чисто было…
И все равно, договорились мы отныне, пусть любой бит информации, от меня услышанный, они применяют не раньше, чем посоветуются со мной… Полное согласие. И отлично. А для меня урок прежёсткий: свои, там, не свои – думай, когда язык развязываешь.
Перебрались мы опять в гостиную, окна пооткрывали, но все равно жарко в квартире и накурено.
– Надо бы «кондишен» купить… – это отец соображает.
– Да, надо бы… – это Яблонски ему вторит, и видно, что не по первому разу сей диалог они прогоняют.
Отец включает комнатный вентилятор, немного толку от него, но все-таки…
То, се, опять у них специальные разговоры, которые успели мне наскучить, стало быть, пора откланяться, сославшись на дела… Да тут, на беду моему свободному времени, взялись старики трехминутки шахматные играть… А-а, – думаю, – пришла мне пора с папашей посчитаться! Дождался, пока он насухо сделал Яблонски во всех пяти партиях, и предложил свои услуги, блиц я гоняю особенно неплохо.