Мне бы к живописи поближе, в которой я хоть что-то понимаю… Или думаю, что понимаю… И кто мне мешает?.. Апатия. Чтобы мне ее преодолеть, я что-то должен решить в себе, разобраться, по полочкам расставить, вывести итог и вынести вердикт самому себе. Вот как надо… Чего без толку небо коптить, цель в жизни надобна, смысл в жизни обязан присутствовать, иначе – что это за жизнь?.. Ибо сказано: лучше идти на запах, чем лежа вспоминать вкус.
Где же мне цель такую взять? Жениться по новой? – Не жажду, мне бы один развод пережить и не рехнуться. Деньги заколачивать? Зачем? Я вроде как и сейчас у внезапно разбогатевшего отца единственный наследник… Хотя… Деньги меня, пожалуй, интересуют, любопытство к ним у меня никогда не пропадало напрочь, даже в самые тяжелые дни. Но и в этом вопросе я не совсем в отца: у меня потихонечку сложилось убеждение, что деньги его интересуют не только как способность покупать на них те или иные товары, услуги, знания и удовольствия, что, например, свойственно мне, нет, ему сам процесс накопления не менее важен, чем обладание, если не более… Я у него прямо спросил на этот счет и вот что он мне ответил, забавно ответил, заставил задуматься…
– Понимаешь, Рик… Предположим, простому здоровому человеку поступает волшебное предложение: вот вам двадцать пять миллионов бабилонских денег, да не простых, а не подверженных инфляции, но в тоже время и не самовоспроизводящихся в каком-либо бизнесе, не размножающихся, не дающих проценты, прибыли… Других источников для жития у вас категорически нет и не будет, оставить в наследство или подарить эти деньги нельзя.
И жить в долгой молодости, не старея, вы будете, покуда не кончатся эти двадцать пять миллионов. А закончатся – немедленно умрете. Вы можете устроить себе, или себе и друзьям, за все двадцать пять миллионов, рай на земле, с колибри и фейерверками, прожив ровно год…
– Смысла нет уминать все наслаждения в такую краткость: впрок ведь не живут.
– … а можете устроить почти такой же рай, но чуть поскромнее, за два с половиной миллиона в год – это полмиллиона баксов – но на целых десять лет, себе, или себе и кому-нибудь близкому. Или тратить по двести пятьдесят тысяч талеров в год, в течение целого столетия…
– Сто лет молодости, да еще четверть миллиона в год дохода? Я бы попробовал. Забавно, пап, и что дальше?
Дальше – любопытно было бы узнать, какой процент испытуемых, постепенно осмысляя и корректируя грядущее, добровольно устроил бы себе полубесконечный ад на земле, продолжительностью в NN скряго-тысячелетий…
– То есть?
– Ты бы попробовал прожить сто лет, тратя по двести пятьдесят тысяч в год. А тысячу лет, по двадцати пяти тысяч талеров в год?
– Это… было бы… скромное житье, без излишеств. Одинокому предельно экономному философу – может быть и подошло… Или если есть дело, которым ты настолько одержим, что соображения престижности и комфорта…
– А пять тысяч лет?
– Ну, пап, ты загнул. На помойках, что ли, питаться пять тысяч лет?
– Но определенный процент людей замахнулся бы и на все десять тысяч лет, и на двадцать.
– Боюсь, процент этот был бы выше, чем это можно предположить на первый взгляд… – это Яблонски к нам незаметно подошел, оказывается, он весь разговор слышал и, судя по реакции, впервые слышал.
– Да и на второй. Что скажешь, сын?
– Разделяю, подавляющее число граждан, в ответ на волшебное предложение, согласятся и тут же… – хотя нет, постепенно, пошагово, но добровольно – обрекут себя на безысходную нищету и голод, тем самым отравят себе всю долгую жизнь, обнулят роскошный подарок и ничего, в конечном счете, не выгадают, хотя – могли бы. Вы оба правы, и что дальше? Какова мораль твоего примера?
– Мораль в том, что я планирую себе эти миллионы с таким запасом, чтобы жилось в богатстве, пока не надоест. Это не бесконечные деньги, не бесконечная к ним страсть, но – большая, одним миллиардом талеров не исчерпываемая.
– А десятью?
– Десятью – может быть. Десять миллиардов поделить на десять тысяч – выйдет по миллиону в год. Нам с Яблонски должно хватить, если не шиковать, ему на семечки, мне на сигареты и девочек.
– Какие еще семечки? Где вы видели у меня семечки? Что за… И вообще, я не собираюсь существовать так долго. А вам, Сигорд, зачем вам нужны десять тысяч лет жизни?
– Ну… Скорее всего, я раньше управлюсь с этим делом… Но разговор у нас начался с потребности в деньгах… Так вот, я – собираю на мечту, что называется, чтобы мне на мечту с лихвой хватило, с запасом, и мне, и вам, и потомкам нашим. А семечки – обычные, господин Яблонски, огуречные, помидорные… какие еще бывают?.. тыквенные.