Сигорд хвалил себя вслух, кивал в ответ, комментировал каждое свое движение на пути к спасительному чаепитию – и отпустило, еще до первого глотка полегчало. И еще кружечку для закрепления. Это ничего, что потом придется просыпаться в туалет бегать, трижды за ночь, как минимум, зато душевно… К урологу бы сходить – что там у него такое ноет? Дорого. А вот зубы… Сигорд вспомнил взгляды своих знакомых, не коллег по свалке, а нового розлива, благополучных членов общества, как они смотрели на его рот, негусто набитый кривыми и черными обломками… Да, грустно… Наверняка и запах есть. Сигорд вспомнил, как в прежней жизни читал какую-то книжку про какого-то подростка, по его примеру дохнул в ладонь, согнутую в ковшик и попытался оттуда вынюхать, сильно ли пахнут пищевые останки, затаившиеся в зубных развалинах. И раз, и другой, и пятый – ничего не понять, правильно пословица говорит: свое дерьмо не пахнет. А что такое пища – как не говно в юности?
– Что это?
– Образец. Сумка на ремне через плечо. Бывшая противогазная сумка.
Девушка из отдела закупок, по имени Лючия, пройдошистая и настырная девица, сменщица Синтии, но молодая и не такая стервозная в работе с клиентами вроде Сигорда, с сомнением шмыгала носом.
– Очень уж она такая…
– Какая?
– Вот если бы ремень был не брезентовый, а из никелированной цепочки…
– Да??? Ну и кто бы такую буржуазную дрянь носил бы?
– А эта холстина – не дрянь?
– Дрянь, но это не холстина, а тоже брезент, более изящной выделки.
– Изящной! Господи-и… На реализацию возьмем с десяток, покупать не будем. Это совершенно точно.
– Давайте хоть так. По четвертаку выставляйте.
– Дорого же! Я бы такую за двадцать пять – ни за что бы не купила!
– А вам и не надо покупать, я вам дарю вот эту. И, предвидя ваши возражения, не в виде взятки, а как бы демонстрационную модель.
Лючия стриганула взором на прозрачную перегородку, отделяющую ее закуток от общего отдела…
– Берите, берите. Если бы я вас взялся уламывать не на реализацию, а на закупку…
– Никаких закупок.
– Вот я и говорю: тогда Родригес мог бы придраться, что, мол, вы лоббированы поставщиком…
– Что сделаны? Ло…
– Лоббированы – это такой термин из большой политики. Но вы на реализацию берете – чего тут такого? Не Родригес же, господин ваш Виталле, будет качество сумочки испытывать? Гляньте, прикольно же?
– Прикольно то оно прикольно, да будет ли толк…
– Вот и посмотрим вместе.
– Хорошо. Тогда оформляем один десяток…
– Два, на всякий случай.
– Хорошо, два десятка, по двадцати пяти каждый, из расчета двадцати процентов комиссионных…
– Да, да. Как обычно. Что? Да, вот документы, сверяйте, это святое.
Прошла неделя – ушли две сумки. Сигорд приуныл: козырной обуви на свалке больше не было, твердых кружочков он домой натаскал целый Монблан, триста с лишним цилиндров, по сотне кружков в каждом, но куда их пристраивать? Сумки эти – не миновать уценивать, остальные тюки выбросить, тоже место занимают… Через три дня пришлось идти в магазин, чтобы взять деньги, если что вдруг продано, и делать неумолимую уценку…