– Камеры мы слегка переустановим, согласно вашим чаяниям и нашим расчетам. Но здесь такого радикализма вовсе не потребуется, госпожа Лесси. Разведите лотки с равиолями по краям витрины. Все.
– Как это? Погодите... как это – по сторонам? Вот этот...
– Этот как раз на месте оставьте. А другой и третий...
– А-а-а... Понимаю! Тогда они перестанут из одного лотка попадать в другой! Они же не рядом будут стоять!
– И четвертый тоже отодвинуть... Вы как бритвой режете! Только я подумал, а вы уже сказали. – Госпожа Лесси, удачно крашеная блондинка, очень польщена похвалой и оценкой ее сообразительности, но я, на всякий случай, сугубо для отчета, – не то чтобы я не верил в людскую благодарность – вдоволь нафотографировал эти витрины и лотки в их прежнем состоянии, дабы у «местных» не возникло искуса присвоить результаты моей скромной мыслительной деятельности...
– Да. Все гениальное просто. Покупатель уже не побежит с ковшиком в руках на другой конец витрины, специально досыпать дешевые равиоли в дорогие и наоборот, устраивая таким образом искусственную пересортиуцу. Но и вашим сотрудникам уже не удастся ту же пересортицу спихивать на бедовых покупателей. И на весах, по обе стороны их, резко поубавится желающих ошибиться в понимании ценника... Но это еще четверть дела. Вот почему мы с вами, госпожа Лесси, стоим здесь вдвоем, после окончания рабочего дня, и беседуем очень и очень негромко... Не для привата и задушевности, как можно было бы подумать, глядя на вашу эффектную внешность, но исключительно для решения важных производственных проблем, чему вполне может помешать подслушивание со стороны заинтересованных лиц из числа персонала. Для флирта же и тепла мы выберем одну из кофеен в старом городе, но это попозже и если оба захотим.
– Какой вы... напористый молодой человек, господин детектив... С чего это вы взяли, что я соглашусь флиртовать с вами в «одной из кофеен», и вообще где бы то ни было?
С чего, с чего... С того, что она с поводом и без повода крутится подле меня со среды. Укладку сделала посреди недели, неоднократно поправляет ее при мне. Случайность, да? Красные пятна на шее, стоит мне лишь приблизить свою голову к ее голове и понизить голос, обозначить им возможное будущее воркование... С чего я взял... Уж тут-то не ошибусь, хотя я далеко не Бобби Жук с его талантами...
– С того я взял, что вы симпатичная и умная женщина, что дело наше почти завершено, успешно завершено, и нуждается в обмывании чашечкою кофе, и что легкая беседа на приятные и невинные темы уместна в нерабочее время, особенно если учесть, что нравственность каждого из нас вполне защищена семейным положением: я, как и вы, семейный человек, не ветрогон, у меня двое детей.
– Ой, и у меня двое. Ну... с одной стороны вы конечно правы, и в этом нет ничего плохого... А с другой стороны... Вот только что сказать мужу? Он явно не поймет этих ваших объяснений. Впрочем, если хотите, я у него спрошу разрешения. Не возражаете?..
Я не возражаю, но и не верю в обозначенную угрозу, потому что с ее стороны имеет место быть элементарная пробивка: не отступлю, ли, мол, со своими заигрываниями? Нет, эта в миг порозовевшая шейка пока ее не портит и не старит, даже несколько возбуждает, я бы сказал... Сколько ей – тридцать три, тридцать пять? Может, действительно, трахнуть ее для пользы дела?.. Проблем с ухаживанием и продолжением не будет, это очевидно...
– Не возражаю, но и вы ничего никому не говорите. Да и на самом-то деле, что говорить, ведь наше с вами распитие кофе будет частью нашей с вами работы... разве что наиболее приятной ее частью. Или говорите, если считаете нужным, тоже неплохо. Однако, мы отвлеклись, давайте пока вернемся к остальным трем четвертям решаемой проблемы...
Мы вернулись, но в деловой разговор я вложил, между делом, уверенность, убежденность мою в том, что мы с нею ровесники, а годы мои я еще раньше ей обозначил, женщины такое мимо ушей не пропускают... И даже самые умные из них никогда не остаются равнодушными к лести по поводу их вида, и в особенности – возраста. Обязательно – на всю ли дистанцию «грехопадения», или хотя бы на шажок, но – всегда ведутся. Или не трахать, не плодить лишние сущности?..
Да, совершенно элементарная моя находка, видимо, так понравилась представительнице заказчика, что и дальнейшие мои «находки» она приняла всерьез, отдельно от моих мурлыканий:
– Это любопытно... Нет, нет, я не про апельсины, хотя – спасибо, мы их тоже, весь сортамент, завтра же, с самого утра отведем подальше друг от друга. Я о проблеме с мелочью на кассах. Очень даже, но... Вы наобум считаете, или проводили хронометраж?
– Нет, не проводил, однако, пробуксовка и без хронометража очевидена. Давайте возьмем любую пятничную, субботнюю телезапись возле кассы и посмотрим...
Посмотрели мы с госпожой Лесси: убойно! Каждому второму покупателю кассирша предлагала поискать мелочь, чтобы ей было легче давать сдачу. Это при том, что в каждую кассу стояла очередь, и народ, каждый конкретный элемент его, состоящий из покупателей, наверняка нервничал, становясь звенышком незапланированного «хвоста»...
– Не легче, госпожа Лесси, не легче, а проще. Да, бывают моменты, когда в кассе истощается мелочь. Но я сам, лично, четырежды за неделю, проверочно отоваривался через ваши кассы, из них три раза они просили купюры поменьше, и при этом в двух случаях монетные и «мелкокупюрные» ячейки, так называемые «монетницы» и купюриницы», были изрядно заполнены. Проще им эдак, и только потом уже, в отдельных случаях, легче. Я буду писать в отчете рекомендации, хотя и не мое это дело, так, побочно, в виде рацпредложения, чтобы под страхом расстрела на месте – девицы ваши не вымогали мелочь из покупательских карманов. Заведите себе специальный постоянный «мониторинг» содержимого касс и оперативно их пополняйте.