– А по пению-то у него за что пятерка???
– Потому что пел хорошо. Наш сын старается на всех уроках, не только на арифметике, у него отличный слух, и учительница его хвалит.
– Наш сын! Не-ет, я таким не был.
– Да уж, знаем, каким ты был. Насмотрелись.
– Плохим разве? Шонна, птичка, разве я был плохим?
– Ну... Что бы ты хотел услышать: горькую правду, или сладкую ложь?
– Сладкую ложь.
– Тогда ладно: редко, иногда, но видны были в тебе проблески чего-то приличного и хорошего.
– Ах, вот как? Проблески? За кого же ты замуж вышла, интересно знать?
– Да, Ричик. А теперь пойди и объясни Жану, что тебя не устраивают его школьные успехи и хорошее поведение. Угу, так и скажи: хватит пятерок, сын, неси в дом единицы и «пары»! Будь как все отбросы общества.
– А где он, кстати?
– На внеклассных. Учится танцам и этикету.
– С ума сойти! Времена пошли... В нашей муниципальной школе, простой и бесплатной, ничего подобного не бывало, и жили при этом. И хорошая школа была. Этикету и танцам!
– А у него есть. Но папа недоволен, папе нужно, чтобы дети не танцам учились, а курению и дракам в туалете. Учись у папы, сынок.
– Но я же так не говорил.
– Тогда незачем лицемерно вздыхать и качать головой. Твой сын – один из лучших во всех начальных классах. Дай Бог, чтобы и Элли взяла с него пример, когда в школу пойдет.
– Мне очень забавно слушать, когда ты начинаешь говорить с расстановкой, отделяя одно слово от другого. Точь в точь, как моя классная руководительница, в приступе большого и плохо скрываемого гнева. Элли? А Почему бы ей не быть примерной? Во-первых, она девочка, ей положено быть опрятной и благонравной, а во-вторых, она читать и считать научилась еще раньше Жана.
– Ну, я бы так не сказала, что раньше... Они одинаково начали по-настоящему понимать счет и буквы, и Жан и Элли, почти в четыре года.
– Без разницы: гены отца свое берут, оба великолепны. Вот бы нам еще пару-тройку детишек?
– Ричик, не шути так.
– Я не шучу.
– Тогда успокойся. Ты сколько раз рожал? Ни разу? Вот и молчи в тряпочку, а с меня хватит кесарева сечения.
– Что ты, дорогая, я же понимаю...
– Вот и молодец. Лучше скажи, как тебе моя статья? Только честно?
– Круче не бывает. Да еще и денег заплатили! Я дважды перечитывал, хотя ровно ничего не понимаю в женских клубных обычаях.
– Ты вот смеешься, а мне эти сто двадцать пять талеров гонорара дороже любых бриллиантовых диадем, потому что я сама, понимаешь, чуть ли ни первый раз в жизни сама их заработала!
– Еще бы не понимать! Я горжусь тобою, дружок, и с этого дня обещаю начать копить на бриллиантовую диадему для одной прелестной телки!
– Как сейчас дам за телку!
– Дай, конечно. Дай же...
– Нет, ты неисправим. Отпусти... Ну, пожалуйста... Любого другого я бы уже сто раз назвала идиотом, а тебя зову обедать. Мой руки и пойдем.
– Я уже мыл.
– Когда ты мыл?
– Как пришел, так сразу и помыл.
– Но ты же после этого пылесос разбирал? Марш, марш. Я и сама что-то не ко времени проголодалась, только боюсь, передержала я котлеты, баранина очень уж капризное мясо...
– Бараньи котлеты? Ура-а!
– С обжаренной картошкой по-французски. Салатик из помидоров, салатик из огурцов. И еще просто салат, веточками, хрум-хрум. Грушки, сливы... Чай с птифюром.
– Так что же ты сразу не сказала? Бегу мыть!..
– Надеюсь, твой обеденный перерыв позволит нам попить чаю не у дверей, не в два глотка, а как положено, не спеша. Ты же так редко дома обедаешь.
– Если не позвонят с работы и не выдернут – конечно попьем, что же я – враг себе? Вот, теперь ты снова заговорила как нормальный человек.
– Что значит – снова?
– Гм... «Ричик! Пойди – и – объясни – Жану, – что он – должен – быть – двоечником!'
– Неужели я говорю таким мерзким голосом?
– Нет, дорогая, ни в коем случае! Это я передразнивал, утрировал. Тихо!.. Да? Он самый. Котлету жую. Что?.. Потому, что мне положен обеденный перерыв, и иногда, раз в два месяца, я им пользуюсь, как ни странно. А?.. А что, Карлик один справиться не может?.. Когда это он успел?.. Слушай, Санта, через... сорок пять минут – это не смертельно будет?.. Сенкс... Спасибо, говорю! Доедаю и выезжаю. Чао.
– Ну вот, накаркала...
– Ши, лапушка, никогда не говори на себя такими словами, ничего ты не накаркала. Мы отлично успеем попить чаю, я все рассчитал. Карл наш ногу сломал, прямо в офисе, на лестнице споткнулся. В то время как наши уважаемые клиенты заплатили вперед и нуждаются в оперативной консультации специалиста с высшим юридическим образованием; вот меня дежурный и выдернул, как самого крайнего. Проклятые трубки! Раньше, когда с пейджерами, все же таки проще было мотать служебные обязанности, теперь – всюду достанут. Пьем!
– А ты не обманываешь меня? Ричик, тебя не на стрельбу зовут, не на перестрелку с оголтелыми наркоманами?
– Не-ет. Здесь все куда серьезнее: помотают нервы будь здоров!
– А в чем дело?
– Две ветви семейного клана не могут поделить доставшийся в наследство особняк с единственным парадным входом, в котором оба этих клана живут и размножаются, и сам парадный вход. Мы представляем интересы одной из сторон. Вот они и нагрянули к нам: выть на луну, жаловаться на обидчиков-захватчиков и качать права, потрясая нотариально заверенными фрагментами частной переписки. Ловкий сукин сын этот Карл: сломал ногу и лежит себе в гипсе, в ус не дует.
– Что, так серьезно у него?
– Говорят, открытый перелом аж в двух местах... Все, моя птичка. Пора мне бежать. Горько – но, увы... Ты когда Элли заберешь? Она ведь просто в садике, надеюсь, не на репетиции «Гамлета»?
– Да. Мы с Жаном ее заберем. Он скоро придет, я его покормлю, и мы сразу к Элли. А ты когда вернешься? Стой, у тебя сейчас запонка убежит...
– Вот уж не знаю. Как обычно, часам к девяти. Но постараюсь раньше... Чур, в губы!
Эх... Замечательная штука: домашний обеденный перерыв. И такая короткая. Вздохнул и поехал, а как еще?..
Частная школа... Хорошее дело, если деньги есть, спорить не стану. Все, что касается качества обучения, внешнего вида детей, учителей, гигиены, гарантированной безопасности от выплесков безумного внешнего мира – в нашей школе на высоте, иначе бы мы с Шонной за это не платили. А платим-то немало... Если бы, к примеру, мне удалось перетянуть ее, школу, всю целиком, под контроль нашей «Совы» – я бы целый год считался кум королю, только бы и забот осталось – куда премию потратить... Увы, как раз в этой области нам не удается пустить корни, ибо очень уж лакомые места, конкуренция немыслима велика и «не рыночна»: там «лапа» наверху еще важнее взятки, что, впрочем, не исключает... Есть школы с раздельным обучением, где классы из одних мальчиков, или классы только из девочек... Шонна говорит, что это постепенно входит в моду. Не знаю, в «нашей» школе обучение совместное, и мы не против. Но никакая, самая передовая и высокооплачиваемая система обучения, не способна уберечь маленького человека, семи лет от роду, от неписаных законов человеческого общества, от категорических требований общества эти законы соблюдать! В любом классе, в совмещенном и раздельном, девчоночьем и мальчишечьем, есть свои альфы и омеги, избранные и парии, сильные и слабые, лидеры и ведомые – и нет инстанции на Земле, способной эти лютые законы отменить.