– Высоко забрался, смотрю. С водой, с теплом не бывает перебоев?
– Не было пока, а тепло в отоплении сверху идет, не снизу. Я хотел на самый верх, на восемнадцатый, да не случилось подходящих вариантов.
Все-таки странный у меня папаша: обычно люди в возрасте не любят высоких этажей, и тем более под самой крышей. Разве что, снимать такую немного дешевле... В этом, вероятно, и зарыт его интерес к верхотуре. Что ж, это жизнь, все нормально и логично. Парадная закрыта на код. Лестничная площадка закрыта на замок. Интересно, как они с лифтерами и пожарной инспекцией вопросы улаживают? Не они сами, конечно, а их лендлорды.
– Пап, а что пожарная охрана? За замки на лестничных площадках не достает?
– У менеджеров дома, как я понял, с ними письменная договоренность: в пожарном отделении нашего микрорайона имеются все дубликаты ключей от парадных и черных лестниц. Правда, это лишний шанс, что дубликаты с дубликатов попадут не в те руки...
– Не-е, как раз этого ты не бойся, – говорю я отцу с полным знанием дела. – Даже мало-мальски опытному скокарю, не говорю уж о домушниках, ваши замки не препятствие, а случайным бездельникам, маньякам, наркоманам, хулиганам – эти железяки с засовами вполне достаточная преграда. Опыт показывает, что и пожарные иногда раззявы, несмотря на все дубликаты. Впрочем...
– Ну, дай бог, если так. Заходи, дорогой, ботинки снимать не обязательно, оботри о коврик, и довольно будет.
Туфли я все-таки снял, и тапочки для меня нашлись, что само по себе любопытно и не случайно. Нормальные тапочки, вполне мужского размера. А женских я не заметил. У нас в Бабилоне до сих пор толком не прижились просвещенные штатовские и европейские обычаи: заходить в жилое помещение в обуви. Там, если верить фильмам, чуть ли ни спать заваливаются в кроссовках. А мы по-прежнему варвары, одни только японцы нас и понимают, те тоже оставляют уличную обувь у порога жилых комнат. Почему в Бабилоне так повелось – не знаю, социологи и прочий ученый люд, изучающий бытовые отличия наций и народов, толкуют разно и невнятно, я же склонен согласиться с теми, кто корень бабилонских «обувных» обычаев видит в традиционном качестве наших улиц и мостовых. Бабилон – столетиями считался довольно бедной страной, да и сейчас еще далек от стандартов цивилизации «золотого миллиарда». Соответственно, улицы наших городов, и сами города, почти никогда не расстаются с пылью и грязью. А грязь имеет свойство липнуть к обуви, очень любвеобильна в этом, хотя и одежду не забывает, и открытые участки кожи. Во-вторых, львиная доля бабилонцев, в отличие от тех же штатовцев, суть – пешеходы, и гораздо интенсивнее соприкасаются обувью с мостовыми, которые, в свою очередь, как я уже говорил, все еще не могут отряхнуть с себя опознавательные особенности «третьего мира». В Лондоне, мне рассказывали, тоже полно пешеходов, но, дескать, пыль на обувь не попадает вообще! Врут, конечно.
Ну и я, несмотря на относительную молодость и цивилизованность, плоть от плоти бабилонской, ретроград и патриот: терпеть не могу просовывать уличную обувь в домашнюю обстановку. Носки я каждый день меняю, Шонна бдительна, поэтому запах из под тапочек пробиваться бы не должен.
– А если кто третий придет и захочет обувь снять? Тогда что? Или у тебя есть запас?
– Ко мне никто и никогда по двое не ходит. Эти тапочки, что у тебя, обычно Яблонски надевает.
– Яблонски?
– Да. Мой партнер и сотрудник по бизнесу, вроде заместителя. Эпизодически мы вместе пьем чай и решаем на дому кое-какие проблемы, если на работе не успели. В шахматишки гоняем. Не желаешь, кстати?
– Прямо сейчас, что ли? Вместо файф-о-клока?
– Нет. При случае. А сейчас у нас дела поважнее будут. Я ставлю чайник, и пока он греется, посмотрим проект договора. Не возражаешь?
– Возражаю, – отвечаю я папахену с улыбкой, чтобы он видел шутливость моих возражений. – Дай хоть осмотреться-то?
– А, извини, дорогой. Тут и смотреть нечего, но давай поглядим.
Нормальная хатенка, гораздо более приличная, чем я ожидал. Одна спальня, одна гостиная, одна кухня, один туалет, один балкон, четыре окна, если за четвертое считать узкое балконное, две двери, обычная и «черная». Это очень ценно в моих глазах, ибо всегда люблю наличие черного хода в квартирах. В моей, к сожалению, такого нет. Обстановка – так себе. Хорошая, не нищенская, не обшарпанная и не из самых дешевых, но – как бы дипломатично выразилась моя Ши – «несколько эклектичная», сама Ши просто помешана на «вкусе» и «безвкусице», трясется над первым и панически боится любых проявлений второй. Мне бы она так и сказала на ушко: безвкусица. А мне понравилось: есть абсолютно все, что надо для жизни и скромного комфорта в ней. Разве что прокурено все насквозь, но это уж хозяин барин.
– Давай, я окно открою, не так дымно будет?
– Как хочешь, пап, мне не мешает. Вот здесь и здесь у вас разные реквизиты напечатаны, ты уверен, что так и надо?
– Где?. А... Изольда напортачила, пометь маркером, завтра поправим. А по существу?
– Это и есть по существу. Указанную сумму я берусь обеспечить, можно сказать, гарантирую, что за этот край не зайдем, никаких дополнительных шкуросдирательных ухищрений с нашей стороны не будет. Конкретные юридические судебные и внесудебные случаи – само собой, что по факту, за отдельные деньги. Договор с данными цифрами – на год, дальше не знаю. Дальше я гарантировать не могу, и никто не может.