– Конечно, Рики, я понимаю, все логично, все так.
– Платежи абонентские – вперед и поквартально.
– Ах, поквартально даже? Фантастика! Я почему-то думал, что сразу за год платить придется.
– Можешь и за год, «Сова» против не будет.
– Нет, нет! Поквартально, не стоит рушить чужие порядки. Хм, это существенный плюс, поквартально... Отвлекись, сын, пойдем, перекусим.
Пили чай по папахенской – сам он говорит, что по европейской – методе: прямо в кипяток, безо всякого молока, бросает по два пакетика так называемого чая. Получается некрепкое коричневое пойло, с некоторым привкусом веника душистого. Сойдет, я потом дома перепью эту порцию, в смысле, запью тем, который нам Шонна заваривает. Бутерброды с сыром, бутерброды с колбасой... Нормально. Сыр – дрянь, а такую колбасу и мы дома едим иногда...
Чашки – я специально обратил внимание – чистые, без темного налета на внутренней поверхности. Дома-то я расскажу о бытовом приключении, и надо будет выбрать и рассортировать те детали, о которых можно рассказать, и те, о которых лучше умолчать. О чашках теперь смело можно рассказывать, Шонна придает большое значение подобным мелочам.
– Папа, а где у тебя эти... услуги... Туалет, руки помыть?
– Где обычно, пойдем покажу.
Туалет обычный, вполне себе чистый, бумага иного сорта, чем у нас дома, но тоже не оберточная. Запах... да вроде бы... кроме табачного... Кто, интересно, ему стирает? Полотенца, белье, всю одежду?..
– А стираешь как, вручную, что ли? Смотрю – машины стиральной у тебя нет?
– Не люблю возиться. Вон там, вон туда если пройти, – отец махнул рукой куда-то за стену, как будто я мог что-то рассмотреть сквозь нее, – намечается прообраз китайского квартала, я в китайскую прачечную ношу. Дешево и прилично. Еще чайку?
– Давай. И бутербродик с колбасой, если не жалко.
– Не жалко. Можешь даже без хлеба, этим ты меня не разоришь.
– Да я же шучу. Ты знаешь, этот твой так называемый чай – хоть и не чай, но бутерброды запивать им – самое то.
– У меня от настоящего чая сердце стучит. Либо молока надо вбухивать в дополнительной пропорции, но оно почти то же и выйдет.
– Ты бы курил поменьше, тогда и стучать не будет. А лучше совсем бросил бы.
– Да, верно, я и думаю, да все собираюсь, да все никак не соберусь. Еще?
– Давай, что-то меня на жор пробило. Нет, нет, сыру не хочу.
– Слушай, Рики...
– Да, папа?
– Я... Хотел спросить... Но мы покончили с документами, да?
– Да. Учти замечания и хоть завтра к нам, я предупрежу кого надо.
– Отлично. Почему ты сказал, что неловко соглашаться с отцом? Когда мы в моторе ехали?
– Не припо... А! Я же пошутил. Это глупая шутка такая, но довольно популярная, из современных молодежных. «Неприлично взрослому сыну соглашаться с предками». Вот я как сказал.
– И почему ты так сказал?
– Ну... Шутка, я же говорю. Ты что, обиделся? Тогда извини, пожалуйста, пап, у меня не было такого намерения – обижать.
– Ничего я не обиделся. Просто, наверное, от жизни отстал. И чересчур мал мой опыт общения со взрослыми детьми. Ты давно в Иневии был?
Понятно, отец имеет в виду Молину. Молина – это моя единоутробная сестра, мамина дочь от первого брака. Вернее, никакого брака не было, отец женился на матери, когда у нее только-только родилась Молина. Неизвестно от кого, про ее отца мать всю жизнь молчит как убитая. Юридически мой отец – как бы наш общий отец, все абсолютно равноправно, фактически же... Молина при разводе безоговорочно поддержала мать, полностью поддержала...
– Года три тому назад. Живут в достатке. Племянница на год постарше нашего Жана. Все нормально у них. Иногда переписываемся, иногда перезваниваемся. Все нормально.
– Угу. Ну, ладно, коли так. Привет там передай при случае...
– Обязательно, пап.
Угу, хрена я ей передам. Хотя... А почему бы и нет? Мне доставит некоторое удовлетворение обронить пару слов в разговоре с сестрицей, что у отца все более-менее, что наладилась у него жизнь. И ведь – действительно наладилась! Прямо как сон, который вот-вот растает. Вот проект договора, вот подпись представителя нашего нового клиента «Дома ремесел»: строка «ДИРЕКТОР» – с подписью моего отца. Не «Фибнефть», конечно, и не «Восточные рудники», но – при деле человек, нормальный отныне человек. Подольше бы так...
– На месте?
– На месте. – Это я в окно выглядывал, смотрел, как там мой мотор, не поменял ли уже хозяина? Кстати говоря, подумываю об обновлении домашнего автомобильного парка: «вольво» мой хорош, но уже морально устарел, четвертый год ему. То есть, я его, конечно, берег, без единой царапинки, в анамнезе у него никаких «кузовных работ», и начинка в полном ажуре, а – тянет на что-нибудь свеженькое, с новыми наворотами... Это «что-нибудь» уже имеет конкретные очертания: опять импортный мотор мне понравился, опять европейский, он меня в самое сердце поразил: бээмвуха 5-й серии, Е39. Боже, как я ее хочу, еще с весны, как только она поступила в продажу! Всем моторам мотор: я уже побывал у дилеров, попрыгал на водительском сидении. И заряжают за нее не так уж дорого, тем более, что «вольво» мое не забесплатно уйдет. Как только я радиаторные «ноздри» ей погладил, как только фарами с «китайским разрезом» помигал, да по диагонали характеристики технические почитал... О-о-о!..
– Я же говорю: у нас спокойно. Хороший у тебя мотор.
– Ну, что, пап, тогда я поехал?
– А шахматишки?
– Потом как-нибудь, обязательно возьму реванш. А ты? Со мной, или остаешься?
– Остаюсь, посплю немного. Меня сегодня в конторе не ждут, а я притомился. Может быть, ближе к вечеру, часам к восьми, нагряну: Яблонский должен мне доложить кое о чем, а пока – посплю.
– Ладно, счастливо оставаться. Созвонимся.
– Шонне и детишкам от меня привет.
– Обязательно! Закроешь?
– Прихлопни за собой, замок английский, сам защелкнется.
Нет, все-таки мой старый добрый «вольво» честно мне послужил и немного жаль с ним будет расставаться. А не попрощаться ли нам с ним по-мужски, достойно? С тех пор, как защитную дамбу залива построили, вокруг Бабилона сомкнулось, наконец, мощная кольцевая автострада. Качество покрытия – не хуже чем в Штатах, об этом лично господин Президент наш, Леон Кутон, позаботился, чье имя, кстати говоря, и носит знаменитая кольцевая. Я иногда люблю по ней гонять, не соревнуюсь ни с кем, а так, для себя, настроение выправить, напряжение сбросить. Ограничений в скорости – практически никаких, хоть двести выжимай! Мой «скандинав» до двухсот не дотягивает, а сто семьдесят пять – лично спидометр видел, перед самым носом. Никаких тебе светофоров, никаких пешеходных «зебр», знай топи! Уверен, что господа немцы из баварских земель и по скорости всем носы поутирают. Решено, покупаю! А пока – время до вечера еще есть, много времени, вырулю на окружность, разомну колеса в последний раз! Музыку в салон! Педаль вниз! Поехали!