Пляж пустынный, посреди него здоровенный каменюга из песка метра на три высится, тень дает. Мы расположились в теньке, а сами купаться. Ши отказалась, понятное дело, и мы с Чилли не настаивали. Зато сами нанырялись до синих пупырей в чреслах под трусами, хотя океан-то теплый. А все-таки в детстве все немножко не так: и купаться интереснее, и мерзнешь дольше после купания... Здесь же, северное солнышко нас очень быстро согрело и высушило, так, что мы с Чилом буквально через четверть часа в тень запросились, поближе к Шонне. И только тогда, наконец, мы взялись за Чилли Чейна вплотную: расспрашивать. Но, несмотря на любопытство, нас с Шонной обуревавшее, мы знали меру и приличия, не наглели с вопросами. Зато подробно отвечали сами: его все интересовало в мире простых людей, живущих без слуг, телохранителей и пресс-атташе. Надо отдать должное Чилю: он хорошо понимал наше любопытство и отвечал охотно, без спеси и с юмором. Вероятно, мы обоюдно казались наивными, с нашими вопросами друг-другу.
– ...говорит один мой друг: «Без мужчин мир был бы не полон, а без женщин не нужен.» Просто мы, наша актерская братия, на виду, и наша личная жизнь тоже получается вся в огнях рампы. А на самом деле драм и сцен – в любой жизни навалом.
– Чил, а вы... довольно хорошо знакомы с Вандой Вэй (Еще бы! Таблоиды и глянцы до сих пор вспоминают их с Чилом бурный и скандальный роман, случившийся несколько лет тому назад). Это правда, что она очень необычная особа в общении и в быту? – Чил с улыбкой кивает Шонне, в знак того, что понял вопрос и осторожно отвечает:
– Она хорошая женщина, хотя и не без странностей в личной жизни. Большинство слухов про нее – откровенная ложь: никогда она не была замешана ни в торговле наркотиками, ни тем более не начинала свой путь с уличных проституток. Хотя знакомства у нее... бывали довольно оригинальные. Она кое-что мне рассказывала о некоторых своих мужчинах, у которых были нелады с законом... Но сама она – никогда ничего не преступала, это точно.
– А странности... вы имеете в виду... – Чил опять усмехается и подмигивает.
– Что бы я ни имел в виду, сударыня Ши, Ванда – реальный человек, наш с вами современник. На ней и так живого места нет от всех этих щелкоперов, поэтому позвольте мне придержать при себе кое-что из того, что касается лишь ее, меня и тех, с кем ее сводила судьба... Понимаете?
– О, конечно! Я вовсе не хотела...
– Бросьте, нормально все, я же не о себе забочусь и не вас укоряю. Скажу лишь: да, мужчина, в ее понимании, должен походить на первобытного мужчину, сурового, решительного, резкого... А когда надо – то и нежного, внимательного... Но примат все же за сугубой маскулинностью, «пещерностью». Мужчина-зверь. Иногда я соответствовал этому критерию, но чаще – нет. Все же, фильмы – это одно, а жизнь – совсем иное.
Я тоже давно держал наготове вопрос, конечно же, по поводу Роллингов. Несколько лет назад, как раз после ошеломляющего турне Роллинг Стоунз в поддержку «Стальных колес», Чилли Чейн, в рамках этого же турне (иначе бы черта с два они вместе собрались!), принимал их у себя в далеком восточном имении, где они знатно оттянулись в компании узкого, но довольно многочисленного круга бабилонской шоу-знати. Расстались они, Роллинги с Чилом, хорошо, друзьями, и с тех пор помнят друг о друге, взаимно выказывают издалека знаки внимания...
– Понимаете, наш Господин Президент, что бы мы о нем ни говорили на кухнях, довольно здравомыслящий человек... или был таковым еще недавно. Роллинги – группа изначально британская, но давно уже воспринимается всем миром как штатовская. Кроме того, культура английская, шотландская, ирландская... британская, словом, музыка, живопись ее и кино – нам отнюдь не враги, гм... в отличие от британских политических кругов. Но я не политик, так что не рвусь обсуждать все эти тонкости. Ни малейших проблем с визами – не было, я вас уверяю, никаких слежек за нами, исключая обычный «спецслужебный» набор, – не было. Ну, и я особо позаботился, чтобы на наших вечеринках не пахло гашишом и кокаином. Впрочем, для роллингов это давно уже не «больная» тема... Что?.. Билли Уаймен. Безоговорочно. С ним у меня проскочила самая горячая искра. Они – особый народ, и все вместе, и по отдельности. Мик – хороший человек, душевный, но он мозг группы, менеджер ее, ответственность за жизнь и судьбу группы отчеканила его таким, как он есть, жестким, решительным и недоверчивым. В общении он доброжелателен, однако изначально насторожен, и немало надо вместе соли съесть, чтобы он потеплел к собеседнику. Нам удалось, я считаю... Что?.. Чему больше всего? Хм... Тому, что они... ну... такие невысокие... – Чил поворачивается к Шонне: – чуть выше вас, ей Богу! Это, пожалуй, удивляет прежде всего и больше всего... Что?.. А, да, продолжаю. Кейт, Киф, он – музыка, он дух группы, он не думает о бизнесе, о деньгах, потому что есть Мик, его дело – музыка, он ее творит. Деньги и слава сами собой сыплются ему на грудь и в карманы. Он очень открыт в общении, я бы сказал – доверчив, но он большую часть времени смотрит в себя, и ему для этого не нужен героин. Он – весь твой в общении, если, конечно, ты ему ровня, но отошел на три шага – и нет тебя. Привык, что все подстраиваются к нему, а не наоборот... как все мы, грешные. Чарли – большой оригинал, симпатяга, ироник, далеко не такой холодный и отстраненный, как это кажется внешне, но даже внутри группы – он сам по себе. Рон Вуд – вот кто по кайфу чувак! Вот кто умеет веселиться. Обаятельный – сил нет, хотя и зашибает лишнего иногда. Характер у него неплохой и рисует отлично. А Билл... Боюсь, он уходит из группы.
– Он уже сто лет уходит, – это я встрял. Чил сначала кивнул согласно, а потом покачал головой:
– Нет. Похоже, оно всерьез. Он мне сам сказал, что эта двоица, Мик с Кифом, не дают проходу его композициям. Одна за тридцать лет? И что, все, еще тридцать лет ждать, пока вторую разрешат? И что толку, мол, дальше там высиживать? Деньги всего не решают, Биллу хочется самому определять, что и как играть, какую музыку творить... Им всем уже за полтинник, а Билл к тому же немного постарше остальных, он не такой шебутной и светский, хотя скандалов и баб... прощу прощения... женщин за ним – не менее, чем у Кифа с Миком... Но, вот, считает бесперспективным гонять по миру и наяривать «сатисфэкшн» миллионный раз...
– Как же так? Почему «сатисфэкшн», они же новые альбомы регулярно пишут.
– Пишут. Но – песни в них почти исключительно «свои», авторства Мика и Кифа. Биллу там тесно, а денег, как он говорит, у него довольно, а потом и пенсия не за горами, не пропадет с голоду. Короче, с Биллом у нас теплее всего отношения получились, хотя – все они мне – ох, как приглянулись! Надеюсь, я тоже их не разочаровал.
– Судя по прессе, они от вас, от ваших песен, были в восторге.
– Восторг – женская эмоция, сударыня Ши. Да и что мои безделушки-песенки рядом с бессмертными «Литтл беби». Однако, Мик никогда не забывает поздравить меня с Новым Годом. И я его тоже. Но мне проще, – Чил снова усмехается, – мне секретари подсказывают.
Мы с Шонной поняли прикол и рассмеялись: уж наверное, у Роллингов также секретарская служба на высоте.
Да, мне было суперинтерсно расспрашивать Чилли по поводу Роллингов, и я вынужден был себя сдерживать: Чилли Чейн дал в своей жизни слишком много интервью, чтобы по-прежнему почерпывать в них удовольствие. Я и Шонне мигнул, чтобы «прореживала». Но она у меня умница, и без моих советов соблюдает меру и такт... В отличие от меня, который, все-таки, то и дело возобновлял, пусть и мелкими порциями, вопросы на светские околомузыкальные темы.
Пляж отличный, погода превосходная, компания теплая – но, увы, куда в этой жизни без приключений? Привязалась к нам компания парней, пляжных не то оборванцев-попрошаек, не то просто «баклажанов», которым кажется, что численное превосходство в глухом месте – отличная причина безопасно позабавиться, похулиганить.
А не будет ли у нас закурить? Но мы трое не курим. А который час? Не проблема ответить, когда часы на руке. А можно посмотреть фотик? Нельзя. А откуда мы приехали?...
– А какое ваше собачье дело, откуда мы приехали? – Это я, вконец истомленный собственной отзывчивостью, задал им встречный, но все еще вежливый вопрос. Их семеро – нас трое. Трое – это без Шонны, потому как женщине в драке не место: трое – это я, мой любимый служебный ствол (если кому интересно – почти антикварный «парабеллум», девять мм), Чилли Чейн. Но ствол у меня в сумке, сумка аккурат возле правой ноги, хотя, что-то мне подсказывает, что с этими шакальчиками вполне можно управиться без ствола, – потому как нет при них дубинок, бит, цепей и иных длинных увечащих предметов. Разве что камни, но тут уж... Они замерли на пару секунд, переваривая мой вопрос, и, наконец, самый здоровый и старший из них возразил: