Христианство при выработке своей догматики заимствовало у Неоплатонизма ряд кардинальных идей (7, стр. 326)».
Христианство епископальное.
«Нет сомнения, что ко времени смерти римского императора Антонина, около 160 г., христианская религия уже вполне сложилась. Она уже имеет все свои книги, все главные предания, зародыши всех своих догматов, существеннейшие части своего богослужения. В глазах большей части своих приверженцев, она является религией совершенно отдельной, обособленной от Иудаизма, даже противоположной Иудаизму (26, стр. 5)».
Выборные пресвитеры отошли на второе место, пропустив вперёд епископов, назначаемых посредством ''рукоположения''.
«Отныне руководители общин получают власть не от общины, а по духовной преемственности. […] Когда Гегезин совершал своё странствие по всему христианскому миру во 2-й пол. 2-го века, он уже видит одних епископов. […]
Несомненно, что без епископства, церкви, соединённые на время воспоминанием об Иисусе, непременно бы рассеялись. Несходство учений, различие в складе ума и прежде всего соперничество, неудовлетворённые самолюбия, довели бы до бесконечности своё дело раздора и дробления. Христианство прекратилось бы через триста или четыреста лет, как культ Митры и столько других сект, которым не дано было превозмочь время (26, стр. 54-55)».
«Личностное понимание Абсолюта, свойственное библейской традиции, доведено в Христианстве до новой стадии, что выражено в двух центральных догматах Христианства, составляющих его важнейшее отличие от Иудаизма и Ислама, – триединства и боговоплощения.
Согласно догмату триединства, внутренняя жизнь Бога есть личное отношение трёх '' ипостасей'', или лиц: Отца-Саваофа (безначального первоначала), Сына или Логоса (смыслового и оформляющего принципа), Святого Духа (''животворящего'' принципа). Сын ''рождается'' от Отца, Святой Дух ''исходит'' от Отца (по православному учению) или от Отца и Сына (по католическому учению), но как ''рождение'', так и ''исхождение'' имеет место не во времени, а в вечности: все три лица существовали всегда (''предвечны'') и равны по достоинству лиц (''равночестны''). Христианская доктрина требует ''не смешивать лиц и не разделять сущности'' (3, стр. 758-759)».
«Бог-Отец рассматривается как творец ''мира видимого и невидимого'' (13, стр. 7)».
«Что такое Святая Троица? Это Единица, представляющая три ''ипостаси'', то есть как бы три Личности, три Существа, имеющие даже некоторые личные особенности, но тем не менее составляющие Единицу. Это не значит, чтобы существовало три Бога одной и той же божественной сущности, как может быть триумвират людей, обладающих одной и той же природой и представляющих некоторую коллективность.
Святая Троица не есть коллективность. Она представляет единицу-''монаду'' (22, стр. 302)».
«Согласно догмату боговоплощения, Иисус Христос (Бог-сын) совмещает в личностном единстве всю полноту как божественной, так и человеческой природы (''не через смешение сущностей, но через единство лица''. Боговоплощение понимается как единократное. […].
Схождение бога к человеку есть одновременно требование восхождения человека к богу: человек должен быть не просто приведён к послушанию богу и исполнения заповедей, как в Иудаизме и Исламе, но преображён и ''обо'жен'' (3, стр. 758-759)».
Основные догматы Христианства.
Бог триедин.
Бог самопричинен (имеет свою причину в самом себе), самосотворён.
Бог всемогущ.
Бог трансцендентен (недоступен познанию).
Бог обладает индивидуально-личностными качествами.
Бог прови'дец (предвидит будущее Мира).
Бог духовен, а природа материальна.
Мир сотворён посредством божьей эманации из ничего.
Антиномичность (''антино'мия'' – противоречие) – Бог противопоставляется миру, человек – природе, душа – телу, разум – персональному духовному опыту, а вера – разуму).
Грехопадение.
Боговоплощение.
Искупление Христом первородного греха.
Воскресение Иисуса Христа.
Человек высшее творение Бога.
Бессмертие души.
Загробная жизнь в аду или в раю.
Второе пришествие Христа на землю.
Воскресение мёртвых.
Страшный суд Иисуса.
Земное тысячелетнее царствавание Иисуса.
Конец Света (Мира).
«Всё богословие Иисуса в том, что Бог познаётся непосредственным Отцом. […] Ни иудей, ни мусульманин не понимали этой восхитительной теологии, основанной на любви. Бог Иисуса не тот грозный владыка, который нас убивает, когда ему вздумается, проклинает, когда ему вздумается, спасает, когда ему вздумается. Бог Иисуса наш Отец. Мы чувствуем его, прислушиваемся к лёгкому дуновению, которое в нас взывает: ''Авва,Отче!''. Бог Иисуса не пристрастный деспот, избравший Израиль своим народом и покровительствующий ему против всех и вопреки всем. Это Бог человечества (25, стр. 93)».