Поэтому вы должны понять: если вас привлекает любовь, вас привлечет Шива, и Книга Тайн станет вашей тантрической Библией. Если вам подходит медитация, тогда вам подходит Сараха. Это зависит от вас. Оба правы, оба отправляются в одно и то же путешествие. С кем вы бы хотели путешествовать — это ваш выбор. Если вы можете быть одиноки и блаженны, тогда Сараха... Если вы не можете быть блаженны, когда вы одиноки, и блаженство приходит к вам, когда вы с кем-то, тогда — Шива. Вот различие между Тантрой индуистской и Тантрой буддийской.
Второй вопрос:
Возлюбленный Ошо, я всегда согласен со всем, что бы ты ни говорил — тогда почему моя жизнь не изменяется?
Может быть, из-за согласия. Согласны ли вы со мной, или не согласны — ваша жизнь не изменится. Это не вопрос согласия или несогласия — это вопрос понимания, а понимание находится за пределами как согласия, так и несогласия.
Обычно, когда вы соглашаетесь, вы думаете, что поняли меня. Если вы поняли меня, вопрос согласия или несогласия не стоит. Как вы можете соглашаться с правдой? Или не соглашаться? Солнце взошло — вы согласны? Или вы не согласны? Вы скажете, что этот вопрос неуместен. Согласие, несогласие — это о теориях, не о правде. Поэтому когда вы согласны со мной, вы, в действительности, не соглашаетесь со мной; вы можете чувствовать, что я согласен с вашей теорией, которую вы уже носили с собой. Когда бы вы ни ощущали, что Ошо в согласии с вами, вы ощущаете, что и вы согласны с Ошо. Всякий раз, когда я не согласуюсь с вами, возникает проблема — тогда вы не согласны со мной. Или вы не слушаете это, или вы не слышите это. Вы просто закрываетесь, когда я говорю что-то, что не согласуется с вами.
Это не вопрос согласия или несогласия. Отбросьте это! Я здесь не в поиске каких-то новообращенных. Я не пытаюсь дать какую-то философию, я не преподаю никакой теологии. Я не ищу последователей, я ищу учеников — а это совершенно другая вещь, абсолютно другая. Ученик — это не тот, кто соглашается; ученик — это тот, кто слушает, кто учится. Само слово “ученик" происходит от "учение, дисциплина”.
Ученик — это тот, кто открыт, чтобы учиться. Последователь закрыт. Последователь думает, что он согласился; теперь нет ничего, и нет нужды оставаться открытым — он может закрыться, он может позволить себе закрыться. Ученик никогда не может позволить себе закрыться — нужно так многому научиться. Как вы можете соглашаться или не соглашаться? И у ученика нет эго, поэтому кто будет соглашаться или не соглашаться? Ученик есть лишь открытие, и нет никого внутри, чтобы соглашаться или не соглашаться. Само ваше согласие создает проблему. Никто никогда не был трансформирован через согласие. Согласие очень поверхностно, очень интеллектуально: чтобы быть трансформированным, необходимо понимание. Именно понимание преображает, изменяет. И когда вы понимаете, вам не надо ничего делать, понимание начнет делать все. Не происходит так, что вначале вы понимаете, затем практикуете, нет. Само понимание, сам факт понимания идет глубоко в ваше сердце, тонет, и происходит трансформация.
Трансформация — это следствие понимания.
Если вы согласны, тогда возникает проблема: что теперь делать? Я согласился, теперь что-то надо практиковать. Согласие очень глупо, так же глупо, как и несогласие. А ум очень хитер! Вы никогда не знаете, что вы имеете в виду под согласием...
А теперь несколько сцен...
Мама одного мальчика умерла, когда он был ребенком, и его отец сделал все возможное, чтобы воспитать его должным образом. В конце концов он поступил в колледж. Его первое письмо разочаровало отца. Это было разочарованием, но старик не знал почему. В его содержании не было ничего разочаровывающего. Возможно, его беспокоил сам стиль письма. Письмо гласило: “Дорогой папа, все хорошо. Мне в колледже нравится. Я играю в футбол. У меня хорошие друзья среди студентов. Я получил отличную оценку на экзамене по алгебре".
После некоторого размышления отец написал ему ответ: “Дорогой сын, я не хочу казаться старым глупцом, но есть что-то, что сделает меня очень счастливым. Я не думаю, что ты неблагодарен. Но мне пришлось тяжело работать, чтобы послать тебя в колледж, куда я никогда не мог попасть сам. Для меня очень много значило бы, если бы ты написал мне: “Мы сделали то, мы сделали это, вместо “Я сделал то, я сделал это". Это помогло бы мне чувствовать, что я — часть этого”.