Дальше: «Чтобы российские ученые и граждане могли их изучать и публиковать. Чтобы, в частности, можно было писать такие учебники по истории страны, которые были бы свободны от многих прежних мифологем. Потому что пока они очень даже живы».
Всё великолепно. Но вы не чувствуете одну потрясающую «запятую» во всём этом деле? Архивы-то ещё не открыты, российские историки всего этого ещё не написали. Мы, значит, ещё к истине даже не приблизились, но уже осудили одних и стали восхвалять других. Это ли не выявление глубочайшей немодернизированности сознания господина Караганова? То, что он называет «советским мышлением», — это он сам. Господин Караганов борется со своим собственным мышлением. Это глубоко психоаналитический процесс. Змея, кусающая себя за хвост…
Вот пусть он с ним и борется. Не с «пережитками» в сознании других своих граждан (в частности, вашего покорного слуги), а со своим собственным сознанием, в котором «голова» уже вцепилась в «хвост» и «поедает» его лихорадочно.
Потому что, я повторяю, ещё архивы не открыты. После открытия архивов нужно 10 лет на то, чтобы серьёзные учёные что-нибудь сказали. Это будет борьба разных школ. Ещё через 10 лет мы получим новое качество знаний. Тогда сможем высказать суждения, которые никогда не сойдутся в одну единую точку. Но пока этих суждений нет, ничего нет и всего остального нет, откуда нам знать, что есть истина и что есть заблуждение? «Нет, мы уже знаем»…
Значит, это не модернизированный акт гносеологического характера, в основе которого и лежит поиск истины на основе определённых процедур и определённой последовательности суждений. Это акт теологического характера. Это охота на «ведьм». Когда ты уже сначала знаешь прекрасно, что происходит, а потом ты открываешь архивы и позволяешь «учёным обезьянам» копаться в бумагах.
Но уже до этого ты вынес все вердикты: что первично и что вторично для «модернизированного» сознания, которое, если мне не изменяет память (я внимательно читал Вебера), является сознанием рациональным — сначала факты, потом исследования, потом оценки, потом суждения. Нет, сначала суждения, а потом исследования! Может быть, до конца доведём эту логику? Вначале «революционные тройки» расстреляют, а потом задним числом выяснится, что «ошибочка вышла», что «исследования» показывают другое.
«Мифологемы», конечно, «очень живы»… Одно сознание Караганова свободно от них, а также от пережитков, так сказать, тоталитаризма.
«Отсюда и еще одно предложение — нужен закон, согласно которому чиновники, которые публично отрицают или вообще оправдывают преступления, совершенные в годы тоталитаризма, находиться на госслужбе не могут».
Это же и есть ключевая вещь в десталинизации. Возникает запрет на историческую оценку — несовместимость этой исторической оценки с госслужбой.
Но в чём «прелесть» подобных, геббельсовских вполне, процедур? Я вам объясню. Она же не просто в том, что здесь написано. Она в том, что из этого следует.
Значит, чиновники всех уровней не могут выражать позитивную оценку советского прошлого. Всех уровней. Кто такие чиновники всех уровней? Это все, кто находится в бюджетной сфере, то есть учителя и все прочие.
Это абсолютно тоталитарная процедура. Но ведь… продолжим эту логику. Есть, предположим, Коммунистическая партия — незапрещённая, входящая в Думу и занимающая общественно-политической деятельностью. Предположим, что эта партия, при определённом развитии событий, войдёт в коалицию и сформирует правительство. Что, члены этой партии будут говорить одно на партийных собраниях и другое в качестве государственных чиновников? Но тогда их довольно быстро уберут из партии, и они перестанут быть парламентариями. Кроме того, у них, наверное, всё-таки есть какие-то убеждения. Значит, они не могут стать чиновниками? То есть парламент не может формировать правительство? А кто его должен формировать?
И, наконец… Ясно же, что кончится не этим, а запретом всех тех партий, которые хвалебно или объективно (как мы считаем) высказываются о советском прошлом. Мы начинаем говорить о чиновниках, потом имеем в виду школьных учителей и всю бюджетную сферу, — а затем осуществляем запрет, разгон партий. То есть последовательно идём к тоталитарной диктатуре через «борьбу с тоталитаризмом». Am I right, мистер Караганов?
«И, конечно, важную роль играют памятники. Необходимо в обеих российских столицах создать мемориалы всем жертвам политических репрессий, которые были в нашей стране. Мемориалы должны быть и в местах тысяч пока не найденных захоронений, и в городах и селах, из которых наших людей увозили на каторгу и на смерть.