«Мифологемы», конечно, «очень живы»… Одно сознание Караганова свободно от них, а также от пережитков, так сказать, тоталитаризма.
«Отсюда и еще одно предложение — нужен закон, согласно которому чиновники, которые публично отрицают или вообще оправдывают преступления, совершенные в годы тоталитаризма, находиться на госслужбе не могут».
Это же и есть ключевая вещь в десталинизации. Возникает запрет на историческую оценку — несовместимость этой исторической оценки с госслужбой.
Но в чём «прелесть» подобных, геббельсовских вполне, процедур? Я вам объясню. Она же не просто в том, что здесь написано. Она в том, что из этого следует.
Значит, чиновники всех уровней не могут выражать позитивную оценку советского прошлого. Всех уровней. Кто такие чиновники всех уровней? Это все, кто находится в бюджетной сфере, то есть учителя и все прочие.
Это абсолютно тоталитарная процедура. Но ведь… продолжим эту логику. Есть, предположим, Коммунистическая партия — незапрещённая, входящая в Думу и занимающая общественно-политической деятельностью. Предположим, что эта партия, при определённом развитии событий, войдёт в коалицию и сформирует правительство. Что, члены этой партии будут говорить одно на партийных собраниях и другое в качестве государственных чиновников? Но тогда их довольно быстро уберут из партии, и они перестанут быть парламентариями. Кроме того, у них, наверное, всё-таки есть какие-то убеждения. Значит, они не могут стать чиновниками? То есть парламент не может формировать правительство? А кто его должен формировать?
И, наконец… Ясно же, что кончится не этим, а запретом всех тех партий, которые хвалебно или объективно (как мы считаем) высказываются о советском прошлом. Мы начинаем говорить о чиновниках, потом имеем в виду школьных учителей и всю бюджетную сферу, — а затем осуществляем запрет, разгон партий. То есть последовательно идём к тоталитарной диктатуре через «борьбу с тоталитаризмом». Am I right, мистер Караганов?
«И, конечно, важную роль играют памятники. Необходимо в обеих российских столицах создать мемориалы всем жертвам политических репрессий, которые были в нашей стране. Мемориалы должны быть и в местах тысяч пока не найденных захоронений, и в городах и селах, из которых наших людей увозили на каторгу и на смерть.
И, наконец, настала пора решать вопрос с мавзолеем Ленина на Красной площади. Но не просто так, для того чтобы только вынести оттуда его тело. Предварять это безусловно необходимое решение должна большая работа».
Ну, сносите памятники, ради Бога. Но мы, граждане, имеем право скинуться, их построить?! — Нет.
То есть вы наши памятники сносить можете, а мы ваши не можем?! Почему?
Потому что мы не равноправные граждане. Гражданское неравноправие — и есть основа тоталитаризма. Если господин Караганов может снести памятник, который я поставил, а я не могу снести памятник, который поставил господин Караганов, то не только о национальном примирении, но и о национальном равноправии речи быть не может. Часть общества — это изгои, чьи памятники будут сносить. Но это же только начать…
Сначала сносятся памятники. Потом оскорбляются ценности. Потом люди начинают возмущаться, их начинают подавлять. Потом они переводят все эти ценности в личную жизнь, и тогда в неё вторгается полиция. Ну, так и строится тоталитаризм. Повторяю, ничего не стоит просто чихнуть и построить антисоветский тоталитаризм с «пятиминутками» ненависти или «десятиминутками» ненависти. И просто видно, как Караганов к этому рвётся. Как каждая молекула его обезумевшей души рвётся именно к этому. Но это же говорит не частное лицо. Это говорит член Совета по гражданскому обществу и правам человека при президенте. Он же не в курилке это обсуждает. Он статью пишет. Эту статью читают. В выборный год. Это, вообще, акт безумия или акт провокации? Или акт того и другого?
«Сейчас все за себя, общество фрагментировано. Элита во многом презрительно относится к массам. Массы народа — к элитам. При этом народу и элите после последних ста лет себя почти не за что уважать».
Если «народу и элите после последних ста лет себя почти не за что уважать», то это конец — народа нет и элиты нет. Есть сообщество хамов, которым не за что себя уважать. Вы уж договаривайте, господин Караганов. Не только себя, но и своих отцов и дедов. Мы должны перестать уважать свои семьи. А не пошли бы Вы лучше куда подальше с Вашими сентенциями в духе Оруэлла?!
«Единственное, чем можно по-настоящему гордиться, — Великая Отечественная война. Но ее объединительный потенциал со временем истощается».
Как только, господин Караганов, будет осуществлено 10 процентов того, о чём Вы здесь уже понаписали (вот этого бреда, который Вы из себя исторгли), — ни о какой Великой Отечественной войне речи не будет. Никто ею восхищаться не будет. Невозможно изучать Жукова и проклинать Сталина, потому что Жуков хвалит Сталина и т. д. А значит, речь пойдёт о том, что сначала будут уравнены (и вы это уже делаете) коммунизм с фашизмом, а потом «окажется», что коммунизм хуже фашизма. И как-то так случайно, незаметно нацизм вы реабилитируете. Не коммунизм осудите, а нацизм реабилитируете. И к этому уже идёт. Мы внимательно следим, как это происходит.
Продвинутые немцы говорят по этому поводу: «Нам надоело столько лет быть крайними, побудьте теперь вы, пожалуйста».
«Общество не может начать уважать себя и свою страну, пока она скрывает от себя страшный грех семидесяти лет коммунизма-сталинизма-тоталитаризма».
О-па! Вот оно — модернизированное сознание: «страшный грех»! Я так и «вижу» первородный грех. Когда человек с модернизированным сознанием говорит в терминах «грех», то следующий его шаг — конечно, создать инквизицию ради «спасения» меня от «грехов». С помощью чего? Как мы все знаем, с помощью аутодафе.
Хорошая выдумка в начале 21-го века… Под завывание о демократии…
«Когда народ совершил революцию, привел к власти и поддерживал античеловеческий варварский режим (он совершил грех — С.К.). И позволил ему существовать и участвовал в самогеноциде — системном волнообразном уничтожении лучших своих представителей…» Короче, народ греховен, а грех народа позволяет господину Караганову, который безгрешен с его отцами, дедами и всеми остальными, начать это народ «очищать» от греха, что является квинтэссенцией тоталитарной процедуры. Квинтэссенцией!
Ну, дальше — кого именно уничтожали… И голодомор, и коллективизация, и интеллигенция… Лучшие представители…
«Из-за этого страшного века большинство людей не знает своих прадедов, потеряли коренную связь со страной». Это уже глюки. Это просто глюки. Докажите. «Большинство людей не знает своих прадедов»… Может быть, Вы их не знаете? Вы проводили социологические исследования? Опираетесь на какие-то данные? Что это за «коммунальная кухня»? Помесь Кащенко с коммунальной кухней и агитпропом…
«Продолжать полускрывать от себя эту свою историю — неявно оставаться соучастниками этого преступления. Если мы не признаем до конца правды, мы останемся наследниками не лучшей части нашего народа и не лучшего в нашем народе…» Не лучшая часть народа? Это какая часть «лучшая», а какая «не лучшая»?
Тут, если бы это было написано в Америке, есть пунктов восемь, по которым можно начинать юридический процесс. Но я не буду начинать юридический процесс против господина Караганова. Я хочу просто до конца показать всем, В ЧЁМ цена нашей борьбы за историческое наследство. И ЧТО уже сейчас, люди, вполне облечённые властными полномочиями (как им, по крайней мере, кажется) хотят навязать большинству — «не лучшей части народа». Это гитлеровская риторика. Это риторика социального, духовного геноцида. Потому что, если эта часть не лучшая, то эту часть можно брать под опеку. А если она будет сопротивляться, её можно подавлять всякими способами и т. д.