Впрочем, душу, оставшуюся без духа вообще, я обсужу чуть позже. Сейчас же — о духе живом, а значит, воительном.
Я живу на войне уже не одно десятилетие. Еще не было никакой перестройки… Еще болтали советские номенклатурщики о мирном сосуществовании, о разрядке, о прочих успокоительных глупостях. А я уже твердо знал, что идет война. И что мой долг — сражаться сообразно отпущенным мне возможностям и способностям. За что сражаться? Против кого?
«Какая-то в державе датской гниль», — говорит один из стражей замка Эльсинор, увидев призрак погибшего короля, отца героя пьесы Шекспира «Гамлет». Сам же герой, узнав о призраке, говорит: «Отцовский дух в доспехах… Дело скверно».
Призрак воина в доспехах, вызывающего тебя для сокровенного разговора — не с этого ли начинается тот путь, встав на который, ты идешь до конца? Но разве до того, как Дух в доспехах приходит к Гамлету, этот самый Гамлет пребывает в полном неведении? Он не видит окаменевшие лица придворных? Ему ни о чем не говорят наглые речи дяди, ставшего королем датским? Его не пугает поведение матери?
Допустим, что все эти частности не способны поколебать безмятежность принца-философа, приехавшего из Виттенбергского университета на похороны отца и торопящегося уехать обратно для продолжения философских занятий. Но неужели только в финале он осознает, что гнойник довольства и покоя, прорвавшись внутрь, может погубить все доброе и прекрасное? Неужели его не тошнит от гнилостности датской державы?
Кто ты такой, если не чувствуешь, как вспухают мерзкие гнойники на теле любимой Родины? Как нечто, драгоценное для тебя, вдруг начинает источать отвратительный гнойный запах?
В передаче «Суд времени» я решал две одинаково важные задачи.
Первая — доказать, что хула в адрес Советского Союза и Красного проекта носит невероятно лживый характер.
Вторая — показать подлинные лица хулителей. Содрать с них лощеные интеллигентские маски. Обнажить их подлинную вражеско-пропагандистскую сущность.
Люди убеждались в лживости того, что считали ранее неопровержимыми свидетельствами исторической порочности советского периода, да и всей нашей истории вообще. Люди возмущались, обнаруживая, что Сванидзе и Млечин — это не душки-историки, а пропагандистские волки. Но разве все это, явленное в ходе телепередач «Суд времени», было ранее тайной за семью печатями? Разве Сванидзе и Млечин не были теми, кто они есть, уже в разгар брежневского застоя? То есть тогда, когда они яростно бичевали не «сталинщину», а пороки буржуазного общества?
Если вы любите, то как вы можете не почувствовать угрозы любимому? Если вы живы, то как вы можете не уловить смрада и не восстать против источающего этот смрад мертвого духа? Если вы честны, то как можете не уловить лжи? Если вы умны, то как можете отказаться от постижения подлинной сути этого смрада и этой лжи?
Метафизическая война — это не что-то заоблачное и максималистское до предела. Это самоочищение, которое начинается с очень элементарных вещей. Таких, как требовательность и честность. Разворачивается подобное самоочищение в лоне политического и иного быта. И представляет собой процедуру, в которой бытовое, оставаясь бытовым, приобретает общий высокий смысл. Очень важно, чтобы оно при этом не теряло свою конкретную бытовую природу. В этом разница между феноменологизацией быта и его понятийным освоением. Ибо при понятийном освоении бытовая конкретность испаряется. А абстракция может стать жертвой чего угодно. Феноменологическая же трансформация самых что ни на есть бытовых вещей действительно может стать основой самостоятельного рефлексивного очищения.
Приведу простейший пример. Движение «Суть времени», которое я возглавляю, препятствует реализации чьих-то целей. Иначе может быть только в одном случае — если это движение неуловимо, как знаменитый ковбой Джо, который, как известно, неуловим потому, что никому не нужен. То, что движение «Суть времени» до невозможности бесит либералов, леваков, некие окосневшие донельзя оппозиционные силы, свидетельствует только об одном. Что наше движение не этот ковбой Джо.
Должны наши враги в этом случае атаковать движение «Суть времени»?
Они не просто должны, а обязаны это делать. Если они считают себя нашими врагами и исповедуют принцип «на войне как на войне», если они готовы брать на вооружение методы военной пропаганды, которая никогда не хлопочет особо по поводу истинности своих обвинений, то почему бы им не сказать, что и Кургинян, и все движение «Суть времени» — это кремлевский проект?
Коль скоро они воюют, то имеют право обвинять нас не просто в прокремлевскости, но даже в людоедстве. Ибо цель победы над противником оправдывает применяемые ради победы средства. Но мало заявить, что Кургинян и «Суть времени» являются проектом Кремля. Надо привести доказательства.
И вот приводится убийственное доказательство. Говорится: «Ведь Кургиняна выпускают на телевидение! Да еще как! Он является аж одним из телеведущих в программе «Суд времени», выходящей пять раз в неделю на «Пятом канале» федерального телевидения! Это неопровержимо доказывает, кем именно является Кургинян!».
Итак, Сергей Кургинян — это кремлевский проект, потому что он является одним из телеведущих программы «Суд времени», выходящей на «Пятом канале». Но телеведущим другой программы («Картина маслом»), выходящей на том же «Пятом канале», является Дмитрий Быков. И Дмитрий Быков, и Сергей Кургинян приглашены одним и тем же генеральным продюсером «Пятого канала» Натальей Никоновой.
Введя в оборот мем «кремлевский проект» (кто не знает, мем — это яркое образное клеймо), вожди информационной войны против Кургиняна запускают монстра. Кремлевский проект — это мем, который способен освобождаться от конкретного носителя, к которому он прикреплен. И, подобно гоголевскому Носу, гулять в отдельности от своего обладателя.
Нельзя прикрепить этот мем к Сергею Кургиняну, не прикрепив его к Дмитрию Быкову. А кто такой Дмитрий Быков? Сейчас пройдут белоленточные праймериз, и может оказаться, что Дмитрий Быков — это главный и общепризнанный вождь белоленточного движения. В любом случае это, как минимум, один из главных вождей.
Мем, который должен съесть Кургиняна, съедает Быкова. Потом Собчак. Если Кургинян — кремлевский проект, потому что ему дают телевидение, то кто такая Собчак? Ей тоже дают телевидение. Потом — Сванидзе и Млечина.
Но ведь и это еще не всё.
Что такое кремлевский проект? Что это такое с полноценно-обществоведческой точки зрения? Это констатация того, что позициями в обществе людей наделяет власть. Что люди не сами завоевывают позиции в силу тех или иных своих качеств — упорства, способностей, таланта, удачи и так далее. Все это обнуляется. Место каждого из людей определяется решением Кремля. Кремль больше благоволит — предоставляет больше возможностей. Меньше благоволит — предоставляет меньше возможностей.
Но ведь Зюганову Кремль явным образом предоставил больше возможностей, чем Кургиняну, Собчак, Быкову, Сванидзе и Млечину вместе взятым. Одно дело телеведущие — а другое дело руководитель крупной парламентской партии. Тут вам и деньги, и статус, и влияние, мало ли еще что. Значит, и Зюганов — это стопроцентный кремлевский проект. А кто не проект? Те, кто ни на телевидении, ни в политике, ни в бизнесе (Чубайс уж точно кремлевский проект, но и Касьянов, Каспаров, Немцов — тем более!). Все они не являются кремлевскими проектами только до тех пор, пока не появляются на телевидении и в других публичных местах. Как только появляются — сразу становятся кремлевскими проектами.
Обезумевший мем «кремлевский проект» начинает самым свирепым образом уничтожать жизнь как таковую. Ибо принятие единого подхода, продиктованного этим мемом, не может не уничтожить жизнь.
Итак, есть Кургинян плюс мем (первая фаза мемизации).
Есть деперсонализованный мем (мем, освобожденный от конкретного имени «Кургинян») — вторая фаза мемизации.