Ценя толерантность наших друзей из «Завтра», их желание вести дискуссию с самыми разными силами, мы заявляем, что на страницах нашей газеты никогда не будет места господам типа Белковского, призывающим к смене государственного строя «при участии и под давлением внешних сил», призывающих к дальнейшему сокращению территории нашего государства, разделению государства на части, к безгосударственному существованию русского народа, делению русского народа на субэтносы и так далее. Мы будем с этим воевать, а не дискутировать. Мы считаем для себя невозможной дискуссию по подобным вопросам, ибо такая дискуссия сродни капитуляции.
Седьмое наше отличие в том, как именно мы относимся к Западу. Возможно, мы симпатизируем великой западной традиции даже больше, нежели почвенники из «Завтра». Но мы убеждены в том, что Запад мутировал. И главное — вошел в стратегический сговор с теми силами, которые по инерции считаются антизападными и потому приветствуются. Мы убеждены, что сегодня бессмысленно говорить о лобовом столкновении Запада с так называемыми радикальными антизападными силами, как исламистскими, так и иными.
Мы убеждены, что Запад великой классической эпохи завершен.
Что на нас с Запада надвигается новый глобальный фашизм, способный потаенным (да и открытым) образом заключать самые парадоксальные союзы. Наша задача — обнажение самих этих союзов и их сокровенного содержания. Наше уважение к великим западным традициям не мешает нам относиться к нынешнему Западу как к квинтэссенции зла. Повторяем и подчеркиваем — нам чужда антизападность как таковая. Но новая западность, американская, прежде всего, однако не только, расценивается нами как глобальный фашизм. И мы намерены доказать неголословность нашей оценки. Именно поэтому мы отдаем и будем отдавать все силы борьбе с ювенальным злом. Но и не только с ним. Мы донесем до людей правду об ужасах ливийской и прочих «черных весен», сооруженных западными мерзавцами и их как исламистскими, так и иными подельниками.
Во всем, что касается этого, мы будем доказательны и бескомпромиссны. И одновременно открыты всему благому и созидательному, что будет исходить с захваченных фашистами западных территорий.
Наше восьмое отличие — ориентированность на партийное строительство, причем строительство нового образца, на единство слова и дела.
Мы считаем себя наследниками ленинской «Искры». Мы намерены продвигать партийное строительство с помощью партийной печати.
Развертывать реальное, оппозиционно-патриотическое гражданское действие.
Наше девятое отличие — архитектура издания. Рубрики нашей газеты неслучайны. Мы намерены обеспечить мягкое сопряжение газетных рубрик с иными формами интеллектуальной и политической войны за возрождение Отечества. Менее чем через год эти иные формы будут выведены из лабораторной практики в реальную жизнь. Пока же мы лишь оговариваем, что никоим образом не собираемся ограничиваться газетным интеллектуально-политическим начинанием.
Наше десятое отличие — отношение к СССР. Мы не только чтим советское прошлое, как и наши друзья из «Завтра». Мы считаем возможным и необходимым именно восстановление СССР и Красного проекта. Причем — в улучшенном виде, свободном от тех ошибок, которые привели к краху Сверхдержавы, краху исторического проекта.
Мы верим в это восстановление. И будем бороться за то, чтобы оно осуществилось на практике.
Наш основной лозунг — «До встречи в СССР!»
Политическая война
Наука побеждать
Судьба человечества зависит от того, овладеют ли наследники Суворова, написавшего «Науку побеждать», знаниями, позволяющими победить врага в XXI столетии
Сергей Кургинян
Так получилось, что я вместе с людьми в высшей степени неспортивными должен был сплавляться на надувной лодке по очень бурной реке. Наш инструктор, обращаясь к этим людям, растерянно глядевшим на пенившиеся пороги, сказал: «У вас одна задача — грести. Что бы с вами ни происходило, вы должны заниматься только этим. Когда вам кажется, что дело дрянь, — гребите с удвоенной силой. Вот и весь мой инструктаж».
Я понял значение этого инструктажа в тот момент, когда волны стали обрушиваться на лодку, и один из гребцов перестал грести. «Греби!» — закричал инструктор страшным голосом. И применил к отказавшемуся соответствующие санкции. Отказавшийся опомнился. Мы спаслись.
Пока ты организуешь противодействие — реке или политическому врагу — ты сохраняешь системность и можешь победить врага. Как только ты перестаешь этим заниматься — враг торжествует полную и окончательную победу.
Вопрос на засыпку: чем бы кончился предельно бездарный ГКЧП, если бы члены этого самого ГКЧП не поехали к Горбачеву на поклон, а продолжили бы «грести» вопреки всему?
Вывод № 1: Войну вы ведете до тех пор, пока являетесь системой.
Вывод № 2: Политическую войну вы ведете до тех пор, пока являетесь политической системой.
Вывод № 3: Задача врага — разгромить вас как политическую систему: потеряв системность, вы отдаете себя на милость победителя.
Вывод № 4: В политических битвах в плен не берут.
Вывод № 5: Не научившись побеждать в политических войнах, ты обрекаешь на гибель себя и все, что тебе дорого.
Вывод № 6: Чтобы научиться побеждать в подобных войнах, надо осознать их специфику.
Вывод № 7: Эта специфика существенным образом определяется содержанием понятия «политическая система».
Политические системы могут иметь как партийный, так и иной характер.
В ходе перестройки, например, враг объявил войну не только КПСС, но и тому, что он назвал «командно-административной системой». Это тоже была политическая система! — лишенная, в отличие от КПСС, идеологического цвета и запаха, но подлежащая разгрому по причинам собственно политического характера.
В начале ХХ века политическая война была объявлена такой системе, как российское самодержавие. Российское самодержавие было полноценной политической системой, не имеющей ни партийного, ни узкоидеологического содержания. Это никоим образом не помешало врагу вести с нею беспощадную политическую войну, добиться ее полного разгрома и насладиться всеми плодами оного. Горькими в том числе.
Любая политическая система имеет:
1) лидера (или лидеров);
2) политическое ядро, в которое входят высшие должностные лица, отвечающие за работу тех или иных блоков, слагающих политическую систему;
3) штаб, координирующий работу внутрисистемных блоков;
4) команду, обеспечивающую реальное функционирование этих блоков;
5) опорную социальную базу, из которой рекрутируется команда;
6) механизмы, обеспечивающие подобный рекрутинг;
7) особо важный механизм, позволяющий мобилизовывать общественные энергии (в целом, политика и представляет собой управление общественными энергиями).
8) В случае, если лидер (или лидеры), обладая формальными прерогативами (например, статусом монарха или иным другим высшим статусом), в большей или меньшей степени уклоняется от выполнения лидерских функций, в систему может быть включен дополнительный сублидерский элемент. Слабый царь и сильный советник — это коллизия вполне заурядная.
Одним из таких сублидеров, сыгравших серьезную роль в политической войне против российского самодержавия, был Григорий Распутин. Упоминаю его здесь, потому что большая политическая война с домом Романовых и российским самодержавием велась под флагом малой войны с Распутиным. Обращаю внимание на сугубую политичность такой войны, поскольку Распутин не был носителем какой-либо определенной идеологии. Рассмотрим, как соотносились малая политическая война с Распутиным и политические же войны совсем другого масштаба.
Возможно, что какие-то конкуренты Распутина хотели бы занять сублидерское место рядом с Николаем II.
Возможно, кому-то казалось, что разгром Распутина спасет самодержавие и правящую династию.