А в начале 1990 г. Турция в ходе заполнения крупного водохранилища над новой «плотиной Ататюрка» вообще остановила на месяц сток Евфрата в Сирию. В результате русло реки оказалось совершенно сухим от турецкой границы до Алеппо. Дамаск назвал эти события «водной войной» и взывал к ООН и Международному суду, требуя наказания Анкары. Лига арабских государств объявила эти шаги Турции «преднамеренным лишением арабских стран вод Евфрата». И некоторые аналитики считают, что в нынешней «антисирийской» политике Турции существенную роль играет система застарелых «водных» конфликтов.
Еще один не менее острый и застарелый конфликт этого рода — между Индией и Пакистаном за воды Инда. Он начался сразу после раздела Британской Индии. Уже в апреле 1949 г. Индия применила против Пакистана «водное оружие», пустив воду Инда в его верховьях по другому руслу и тем самым резко снизив низовой сток. В 1952 году состоялось первое официальное разграничение пользования водами Инда и его притоков, а в 1960 г. президенты Индии и Пакистана подписали в Карачи межгосударственный «водный» договор.
По этому договору Индия получила исключительное право пользования водами восточных притоков Инда (Сатледж, Биас и Рави) до мест перехода их русла на территорию Пакистана, а Пакистан — аналогичное право в отношении западных притоков (Джелам и Чинаб), а также самого Инда после перехода его русла на территорию Пакистана.
Формально Индия договор с тех пор не нарушала ни разу (в том числе, в периоды вооруженных конфликтов с Пакистаном). Однако активное строительство Индией ГЭС в своей «правовой зоне» бассейна Инда приводит к постепенному снижению стока в Пакистан, испытывающий острую и нарастающую нехватку воды. Если к моменту разделения на Индию и Пакистан годовой сток Инда в Аравийское море составлял почти 200 куб км, то к началу XXI века он (в результате водозабора ГЭС, на орошение, промышленные и бытовые нужды в Индии и Пакистане) упал до примерно 15 куб км.
Сейчас «водные отношения» между Индией и Пакистаном вновь обострились до предела в связи с намеченным на конец 2012 года вводом в строй крупной ГЭС «Ниму-Базго» в верховьях Инда, в штате Джамму и Кашмир. В августе нынешнего года Маулана Рахман, глава комитета по делам Кашмира в парламенте Пакистана, заявил. «Индия незаконно строит плотины на реках, текущих в Пакистан с территории оккупированного ею Кашмира, пытаясь уничтожить нашу экономику. Стратегия Дели грозит подорвать мир на субконтиненте».
Но и перед Индией встают аналогичные проблемы — со стороны КНР. Китай, который разворачивает крупное гидротехническое строительство (плотины и ГЭС) на Тибетском нагорье, все быстрее сокращает сток важнейшей для Индии реки Брахмапутра. И, как оценивают международные эксперты, полная реализация китайской программы ГЭС в Тибете может лишить пропитания более 100 млн крестьян в Индии и Бангладеш…
Наконец, еще одна «горячая зона» гидроэнергетических войн — северо-восточная Африка. Предмет войн — водный ресурс рек бассейна Нила. «Агрессоры» — расположенные в верховьях Нила и его притоков страны: Уганда, Руанда, Бурунди, Кения, Танзания, Демократическая республика Конго (ДРК), Эфиопия, а теперь еще и отделившийся Южный Судан. Жертвы «водной агрессии» — Судан, Египет и Эритрея.
Эфиопия (на Голубом Ниле) и Бурунди (на истоках Белого Нила) уже строят крупные ГЭС. Кения, ДРК и Южный Судан планируют аналогичные проекты. Между тем пустынные Судан и Египет испытывают нарастающую нехватку воды не то что для ГЭС, промышленности и расширения поливного земледелия, но даже для бытовых нужд растущего населения.
Еще в 70-х годах ХХ века, при президенте Анваре Садате Египет недвусмысленно предупреждал, что Каир будет расценивать увеличение отбора Эфиопией воды из Голубого Нила как объявление войны. А в мае 2010 г. (при Мубараке) Египет вновь предъявил Эфиопии жесткий меморандум. Документ подчеркивал, что водный ресурс Нила является для Египта важнейшим «национальным приоритетом», и сообщал, что повышение Эфиопией отбора воды из Голубого Нила «будет иметь самые серьезные последствия».
Но и в идущей сейчас региональной «горячей» войне между Суданом и Южным Суданом, как признают эксперты, важнейшим (вторым после нефти) фактором конфликта является водный ресурс Нила и его притоков.
Как предупреждают специалисты, подобные водные конфликты «ждут своей очереди» в Центральной и Западной Африке, а также в Латинской Америке.
Гидроэнергетические и «водные» конфликты становятся главным «яблоком раздора» в отношениях между Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном.
Так что и в сфере освоения гидроэнергоресурсов миролюбием и согласием вовсе не пахнет. Идет война…
Информационно-психологическая война
Уродина
Последователям перестройщиков достался в наследство богатый задел — тема исторической бесперспективности России, которой давным-давно пора «покинуть сцену»
Анна Кудинова
Мы уже не раз говорили о том, что враг, ведущий против вас информационно-психологическую войну, не пренебрегает работой с такой сложной и тонкой сферой, как любовное чувство. Ему нужно, чтобы вы разочаровались в том или ином объекте вашей любви — конкретной исторической личности (например, Сталине), истории своей страны, самой стране…
Но первый удар в эпоху гласности был нанесен не по тому или иному объекту любви советских граждан. А по самому представлению о том, что такое любовь — для начала, на уровне межличностных отношений. В этом заключалось «ноу-хау» перестройщиков. Борьба с «тоталитарной системой» стартовала вовсе не с разоблачений Сталина (их черед пришел чуть позже), а с растабуирования сексуальной проблематики.
В июне 1986 в ходе записи одного из советско-американских телемостов, организованных В. Познером и Ф. Донахью, американская участница поинтересовалась, используется ли в СССР тема секса в телерекламе. Советская участница Л. Иванова ответила: «Секса у нас нет, и мы категорически против этого. У нас есть любовь». Аудитория засмеялась, заглушив последнюю фразу.
Монтировавший данный телесюжет В. Мукусев (позже — один из ведущих перестроечной программы «Взгляд») вспоминал, что Иванова позвонила ему в аппаратную и попросила вырезать этот фрагмент. Женщина понимала, что без последней фразы ее высказывание легко превратить в анекдот. Понимал это и Мукусев. Однако, как он сам признается, желание сохранить в передаче юмористическую ноту взяло верх. Фразу «У нас есть любовь» можно было усилить с помощью технических средств, чтобы зрители смогли ее расслышать. Но Мукусев этого не сделал.
Сама Иванова пыталась оправдываться: «Все запомнили только начало фразы. А что, я не права?.. Мы всегда занимались не сексом, а любовью. Вот это я и имела в виду».
Заметим — американская участница задала вопрос вовсе не о том, какое место в жизни советского человека занимают чувственные наслаждения, а о том, эксплуатируется ли в советской телерекламе тема секса. Слово «секс», таким образом, всплыло в контексте «купли-продажи» — ведь именно к купле-продаже понуждает зрителя любая телереклама. Советская участница противопоставила купле-продаже — подлинное чувство. Но это «убрали за скобки».
Была осуществлена неслыханная подлость. Фраза «В СССР секса нет», вырванная из контекста, действительно стала анекдотом. Над ней покатывались со смеху: «Что же это за уродская, ханжеская система, где даже слово «секс» табуировано! Стыдно перед цивилизованным человечеством за собственную дикость!»
За «культпросвет» дикого населения взялся «Московский комсомолец». В октябре 1986 года в «МК» была опубликована статья Е. Додолева «Ночные охотницы». Информация о том, что в СССР процветает торговля телом (в то время как официально существование валютной проституции отрицалось), произвела эффект разорвавшейся бомбы.
Спустя четверть века Додолев, разоткровенничавшись, поведал, что вскоре после скандальной публикации его вызвал в свой кабинет главный редактор «МК» П. Гусев. В кабинете автора поджидал полковник госбезопасности, который предложил Додолеву «углубить изучение темы» — и передал ему оперативные материалы. Они легли в основу новой большой статьи «Белый танец». После публикации первой части «Белого танца» в редакцию нагрянули представители горкома, Кремля и Пятого управления КГБ, отвечавшего за борьбу с идеологическими диверсиями (полковник, передавший оперативные материалы, как утверждает Додолев, был из другого управления). Разразился скандал. Продолжение статьи вышло в переработанном и урезанном виде — но ведь вышло!