Но дальнейшее развитие политической ситуации все расставило по своим местам. КПРФ проголосовала за предложенный властью «закон Димы Яковлева». Так что же, теперь и КПРФ перестала быть оппозиционной партией?
Вовсе нет. Просто, проголосовав за «закон Димы Яковлева», КПРФ признала задним числом вопиющую несправедливость обвинений, выдвигаемых в адрес «Сути времени». И подтвердила, что можно поддерживать власть постольку, поскольку она совершает нечто патриотическое, и при этом быть в оппозиции к власти. Ибо власть внутренне противоречива и не готова, в ее нынешнем виде, к проведению последовательного патриотического курса.
Власть колеблется. Эти колебания порождаются и изменением мирового процесса, и конфликтом внутри властных групп, имеющих очень разную ориентацию. Амплитуда колебаний велика.
С одной стороны — неприемлемое для нас вхождение в ВТО, утверждение явных или скрытых ювенальных подходов к семейной политике, потакание разрушительным тенденциям в сфере образования и многое другое.
С другой стороны — последнее Послание Владимира Путина, в котором говорится, например, что особой благодарности заслуживают бойцы поисковых отрядов, ухаживающие за мемориалами и предающие земле останки павших солдат Великой Отечественной войны.
Давайте сравним это утверждение с выступлением по «Голосу Америки» некоего господина Ланина, заявившего:
«На всю школу всего один компьютер… На второй компьютер денег нет? А на экскурсии по полям сражений Второй мировой войны и на археологические раскопки останков участников войны деньги есть. Но спустя 70 лет это не самая актуальная вещь для детей».
Если нас спрашивают: «Какое из двух утверждений ближе для вас как оппозиционных политиков? Утверждение Путина или утверждение Ланина?» — то ответ, как вы понимаете, очевиден. Более того, как мы можем быть в оппозиции к приведенному мною выше утверждению Владимира Путина? Или к его же утверждению, сделанному в том же Послании, о единстве и неразрывности нашей тысячелетней истории, опираясь на которую, мы обретаем внутреннюю силу и смысл национального развития?
Если мы заявим, что мы в оппозиции к этому утверждению, то нас справедливо спросят: «Вы сами утверждали то же самое на протяжение 25 лет! И что же? Теперь вы становитесь в оппозиционную позу только потому, что Путин говорит о том, что является символом вашей политической веры?»
Мы можем и должны вести жесткую оппозиционную политику по отношению к тем, кто говорит о десталинизации и десоветизации.
Мы можем и должны дать отпор любым попыткам это осуществить. И мы давали этот отпор, невзирая на должности, занимаемые десталинизаторами и десоветизаторами. Ведь был же дан беспощадный политический отпор действиям комиссии Федотова — Караганова. А ведь Михаил Федотов, затеявший беспрецедентно наглое начинание по десталинизации и десоветизации, был советником президента Медведева.
Мы неуклонно будем противодействовать господам типа Сванидзе, Млечина, Пивоварова, Ципко в их попытках посягнуть на единство нашей истории, демонизировать ее отдельные периоды (советский, прежде всего). Но мы не можем, не попав в смешное положение (а ничего не может быть хуже этого для политиков), вставать в оппозицию к утверждению Владимира Путина о единстве и неразрывности нашей тысячелетней истории.
Этак мы можем встать в оппозицию и к параллели, проводимой Путиным между Мавзолеем и Киево-Печерской лаврой. Но ведь мы сами десятилетиями проводили эту параллель, воюя со Сванидзе, Млечиным, Кураевым и многими другими.
Так в чем же тогда наша оппозиционность? Может быть, правы те, кто говорит, что речь идет о карманной оппозиционности? Что мы оппозиционны только по отношению к тем, кто оппозиционен по отношению к Путину?
Республиканская партия США находится в жесткой оппозиции к президенту США Бараку Обаме. И что же? Она всегда голосует против ВСЕХ решений президента Обамы? Если бы она встала на такую позицию (а ведь только такую бредовую позицию наши белоленточники соглашаются признать оппозиционной), то у нее вообще не было бы шансов на политическое будущее. Она в лучшем случае превратилась бы в ку-клукс-клан.
Все мы прекрасно понимаем, что и в Европе, и в США, и в Азии, и в Латинской Америке оппозиционные партии поддерживают одни решения глав государств и не поддерживают другие. Причем поддерживают они те решения, которые созвучны их собственным представлениям о национальных интересах.
Другую позицию занимают только психически не вполне здоровые люди. Когда белоленточники непристойно завыли по поводу Жерара Депардье и начали называть его «Жёпардье» только за то, что он похвалил Путина, СССР и Россию, у меня возникло ощущение, что у них и впрямь наметился крен в сторону элементарного нездоровья.
Наша оппозиционность имеет здоровый и предельно четко выраженный характер.
Да, президент России Владимир Путин сказал в своем Послании нечто диаметрально противоположное тому, что говорит господин Ланин. Но почему тогда господин Ланин сохраняет влияние, и немалое, на процессы в нашем образовании? Почему под диктовку Ланина наше образование подвергается чудовищному насилию, уродуется, оскверняется?
Что происходит в Перми и других городах России? Почему там на бюджетные деньги создаются псевдомузеи, директора которых сами говорят, что их задача не в том, чтобы блюсти музейную правду, а в том, чтобы заниматься пропагандой антисоветизма и внушать населению ненависть ко всему советскому?
Чем завершатся попытки господ типа Гельмана издеваться над Россией, выдавая эти издевательства за новое слово в искусстве?
Список таких оппозиционных вопросов к власти, явным образом проявляющей глубокую и неслучайную непоследовательность, можно было бы продолжить. Наличие этого списка и определяет нашу оппозиционность.
Но почему власть проявляет подобную непоследовательность? Серьезный ответ на этот вопрос немыслим без анализа международной обстановки.
Поворотной точкой в отношениях между США и Россией стало принятие американцами преступного, вопиюще неправового «акта Магнитского». А также то, как на это американское безобразие ответила и власть, и вся политическая Россия. Подчеркиваю — не «Единая Россия», а именно вся политическая Россия. А также то, как белоленточники отреагировали на наш консолидированный ответ американцам, плюнувшим в лицо не власти, а всей стране.
Белоленточники стали неистово вопить о том, что американцы правы, а их противники, то есть вся политическая Россия, — людоеды и подлецы. Белоленточники нагло лгут о благородстве Магнитского, из коего якобы вытекает правомочность беззаконного «акта Магнитского», принятого американским Конгрессом.
Но, во-первых, ничье благородство не может оправдать беззакония. А, во-вторых, реальный Магнитский — это соучастник преступления, а не благородная жертва.
Есть документальные доказательства того, что Магнитский действовал вместе с крупнейшим международным авантюристом Браудером. И что он вместе с Браудером совершал уголовно наказуемые деяния.
Есть также доказательства того, что Браудер был партнером банкира Сафры. Что именно в банк Сафры были в 1998 году переведены 4,8 миллиарда долларов, которые должны были не допустить краха наших ГКО. И что эти деньги были украдены. Тем самым, Магнитский — это мелкий уголовник, входивший в очень большую банду, осуществившую против России преступление века. Это преступление до сих пор осталось не расследованным.
Все прекрасно понимают, что историю с якобы благородным Магнитским, погибшим от рук ужасных злодеев, раскрутил именно Браудер, спасаясь от наказания. И что если даже против Магнитского и были совершены преступления, то это не отменяет того факта, что и сам он совершал преступления. А также соучаствовал в крупнейших преступлениях.
Обвинения Магнитского в адрес своих гонителей американцами были приняты, мягко говоря, некритически. Это создает прецедент, по которому любой обвиняемый может, обвинив своих обвинителей, быть поддержан на международном уровне. Речь идет о посягательстве на все правовые устои. А также на национальный суверенитет. Если США могут так вести себя по отношению к российским заключенным, то и Россия обязана вести себя аналогично? То же самое с поведением Пакистана по отношению к индийским заключенным (а также наоборот)? Во что превратится мир, если такой подход восторжествует в международном сообществе?