Последняя по времени «документальная реконструкция» этого театрального деятеля (кстати, проявляющего неподдельный интерес к неонацизму) — спектакль «Объяснение Брейвика», сыгранный осенью 2012 года. Главным героем является норвежский террорист Андерс Брейвик (тот самый, который расстрелял 77 человек в 2011 году). Спектакль посвящен его выступлению на суде, и там воспроизводится его речь, которая была запрещена к трансляции и нигде не публиковалась полностью.
Но для Рау, по-видимому, нет запретов. Он утверждает, что взгляды Брейвика «относительно рациональные, самостоятельные, думаю, широко распространенные в Европе». Потому что, считает Мило Рау, «нет причинно-следственной связи между мыслью и действием. Никто не говорит о том, что все люди, придерживающиеся правых взглядов, — убийцы».
Премьера спектакля «Объяснение Брейвика» должна была состояться в Веймаре, но Немецкий национальный театр отказался показывать на своей сцене эту постановку. В администрации театра так прокомментировали это решение: «Концепция публичного чтения радикальных и ксенофобских заявлений не соответствует целям и задачам театра».
Но 20 июня 2012 года в России начался год Германии. И то, что отказался показывать Немецкий национальный театр, с охотой взялись делать в России. Нет, до излияний убийцы Брейвика пока не дошло, а вот на российском материале поработать ему предложили.
Мило Рау рассказывает: «Все началось с того, что в год России в Германии Немецкий национальный театр предложил мне сделать какой-нибудь проект про Россию, и я решил …делать проект про процессы над организаторами выставок «Осторожно, религия!» и «Запретное искусство». А в 2012 году, во время выступления Pussy Riot, я странным образом снова оказался в Москве. …Я понял, что должен взять их дело в проект».
Проект «Московские процессы», который мы так подробно описываем, так бы и прошел совершенно незаметно для театральной жизни Москвы в Сахаровском центре. Однако в последний третий день «процессов» произошел скандал, и тут уж ни СМИ, ни сам режиссер своего не упустили.
Неожиданно (как утверждают все участники процесса) в середине третьей части представления в здании появились сотрудники Федеральной миграционной службы (ФМС), попросившие швейцарца Мило Рау предъявить документы, разрешающие пребывание в России (регистрацию). Спектакль пришлось остановить на два часа.
Несколько позже появились казаки и попытались прорваться в зал. Скандал всегда удачная находка для подобных «театральных действ», ведь он подогревает интерес, и уже никто не думает ни о фрагментарности содержания, ни о бесталанности формы. Главным становится сам скандал, а не то, вокруг чего он завязался. Подлил масла в огонь и Гельман, написавший в своем твиттере: «Нас заперли, здание центра им. Сахарова окружили казаки. Приезжайте вызволять!».
В итоге происшествие стало суперновостью дня: «Сахаровский центр взяли в казачий круг» (телеканал «Дождь»), «Здание Сахаровского центра заблокировали казаки и ОМОН» («Лента. ру»), «Сахаровский центр после визита сотрудников ФМС блокировали казаки» (Newsru.com), «Казаки взяли штурмом Сахаровский центр» («Эхо Москвы») и т. д. и т. п.
Казаки хотели убедиться, не собираются ли на спектакле повторить акцию Pussy Riot, проведенную в храме Христа Спасителя? Их не пропускали в зал. Был вызван ОМОН, под наблюдением которого пятеро казаков были допущены на сцену. Не найдя «богохульства и кощунства» в театральном действии, казаки покинули помещение, но они уже сделали главное — создали из пустышки шоу, в котором сами были участниками.
Мило Рау: «Появление ФМС и казаков считаю режиссерской удачей… Когда они появились, я понял, что, чтобы не прерывать действие, мне нужно затащить их на сцену — в обзор камер. Они хотели было все решить в отделении, но я попросил их пройти в центр… Они зашли и оказались в поле зрения прессы со всего мира — включая New York Times и многочисленные европейские телеканалы и газеты… К тому же Максим Шевченко стал на них кричать: «Вы что делаете, идиоты? Вы же сами пиарите Сахаровский центр! Уходите!» А потом еще эти казаки в своих красных шапочках ворвались в зал и замерли в недоумении, когда увидели свою звезду Шевченко и православного активиста Энтео: «Максим?! Энтео?! А вы что тут делаете?» Это было потрясающе, я обожаю такие абсурдные моменты!..»
Большего «подарка» для зарубежных журналистов трудно было придумать. По словам журналиста Д. Пильца из Neue Zurcher Zeitung: «уродливая российская действительность дополнительно подыграла ему: на третий день пришли сотрудники ФМС, позже зал штурмовали пятеро казаков, появилась и уехала полиция… Для Мило Рау двухчасовой перерыв представлялся «типичными событиями» в стране, практически не пытающейся скрыть гримасу диктатуры».
Вот так нашим доморощенным креативщикам был преподан урок, как надо проводить акции! Присутствовавший на спектакле Гельман просто «кусал локти» от зависти, что власть «взяла и сделала спектакль, который бы так и остался в рамках своего культурного контекста — национальным событием»
Уже потом в блогосфере шли споры, были ли казаки и ФМС настоящими. Кто вызвал сотрудников ФМС и почему им именно в день спектакля (не раньше и не позже) понадобилось проверять визу Мило Рау, неизвестно. Замглавы ФМС РФ Сергей Калюжный утверждал, что режиссер, который въехал в Россию по деловой визе, не имел права заниматься трудовой деятельностью, «в том числе, журналистской». Но стоило ли ради разъяснительной беседы, которую представители ФМС провели с режиссером, создавать ему такой пиар?
Максим Шевченко высказал свое предположение: «…Акция была организована с подачи либералов во власти, тайных или явных. Через подобные пиар-мероприятия они раскручивают скандал с Pussy Riot… В кадре появляются какие-то казаки, которые должны символизировать православных в глазах остального мира. Ведь на мероприятии присутствовали десятки иностранных корреспондентов. Могу сказать откровенно — это просто позор России. Православные участники дискуссии сидели как оплеванные. Именно по ним был нанесен основной удар».
В театральной акции «Московские процессы» Шевченко выступал обвинителем. На этом ток-шоу он, в частности, сказал: «В ходе слушаний мы не раз обращали внимание на то, что многие выставочные центры финансируются, в частности, государственными фондами США и ЕС. Как и музей Сахарова — Фондом развития демократии Госдепартамента США. Это политические институты. Стало быть, эти так называемые художники и организаторы выставок являются авангардом насаждения в России иного политического строя — либерал-фашистского».
С Шевченко трудно не согласиться. Однако вызывает удивление, почему столь профессиональный и патриотично настроенный журналист не отказался участвовать в подобном «либероидном шабаше». Несмотря на четко выверенную линию обвинителя, Шевченко должен был понимать, что в подобных перформансах выиграть невозможно. Поскольку режиссер «сдает крапленые карты», а впереди еще и монтаж, который будет проведен именно так, как нужно устроителю акции.
О чем Мило Рау в своем интервью с удовольствием и говорит: «Мы все это снимали с нескольких камер… Теперь из отснятых материалов я сначала сделаю видеоинсталляцию, а потом за год смонтирую фильм. …Сначала видеоинсталляцию покажут на разных европейских фестивалях — во Франции, Бельгии, Швейцарии, Германии… А фильм мы повезем на следующий Берлинский кинофестиваль. К тому же осенью я надеюсь привезти инсталляцию сюда: в постановке участвовали многие российские кураторы — Марат Гельман, Екатерина Деготь и другие, они предложили нам показать результаты нашей работы в Москве и, может, в Перми…»
Помнится, еще в прошлом году Гельман и другие галеристы жаловались, что рынок современного искусства в России мертвый, и атмосфера в стране не располагает к творчеству. А вот теперь появился «горячий» материал. Сначала Мило Рау повезет свой перформанс на Запад, прокрутит на фестивалях, потом какие-то его части вернутся в Россию. И тут уж Гельман потащит эти части в регионы, чтобы там их демонстрировать под видом современного искусства.