В книжке этой есть большая статья В. Иноземцева. Когда его представляют в наших СМИ, то лепят из него большого ученого. Выглядит это примерно так: «Владислав Иноземцев — известный экономист, доктор экономических наук. Основатель и научный руководитель автономной некоммерческой организации «Центр исследований постиндустриального общества» (Москва). С 2003 года — главный редактор журнала «Свободная мысль», с 2002 года по начало 2006 года — председатель научно-консультационного совета журнала «Россия в глобальной политике». Автор более 300 печатных работ, опубликованных в России, Франции, Великобритании, США и Китае, в том числе — автор 13 монографий, четыре из которых переведены на английский, французский, японский и китайский языки». И вот этот большой ученый — под научным руководством М. Ходорковского — написал статью «On modern inequality. Cоциобиологическая природа противоречий XXI века», которая, по сути, может быть охарактеризована как манифест дельфинов нашего времени.
Не можем сказать, что «научная часть» статьи, ее аргументация производит хоть какое-то впечатление. Скорее, наоборот. Однако разбирать мы ее сейчас не будем: в данной статье для нас важны всего несколько моментов.
Во-первых, в статье провозглашается, что новым господствующим классом, о котором так долго
Во-вторых, объясняется, что господствовать они будут совсем не потому, что креативные такие, а потому что они уже находятся вверху пирамиды: «влияние данной группы определяется прежде всего ее доминирующим положением в соответствующих социальных иерархиях — бизнесе, армии, политических институтах, научных учреждениях; при таком подходе правительственная бюрократия, профессиональные и академические эксперты и техноструктура, то есть лица, так или иначе причастные к управлению и стоящие у начала информационных потоков… В силу переплетенности различных социальных институтов попасть в класс… можно отнюдь не только на основе способности человека усваивать информацию и генерировать новое знание…»
В-третьих, констатируется, что с приходом этого креативного класса к господству над обществом о такой демократической ценности, как равенство, можно будет забыть: «новое общество может стать — и de facto становится — менее эгалитаристским… складывающееся… социальное устройство может быть только пародией на демократию…»
Наконец, главное — постулируется, что способности, определяющие попадание человека в ряды господствующего класса дельфинов, — генетически заданные: «принадлежность к новому высшему классу определяется способностями: человек относится к управленческой или научной элитам прежде всего из-за наличия у него таланта к усвоению информации и превращению ее в новое знание. Однако очевидно, что… эта способность не может быть приобретена ни мгновенно, ни в ограниченные сроки, а в определенной мере заложена на генетическом уровне… Таким образом, по мере того, как новый высший класс будет вбирать в себя особо достойных представителей иных слоев общества, потенциал оставшихся будет снижаться… Имеются веские основания предположить, что общество XXI века будет жестко поляризованной классовой структурой, которая вызовет к жизни противоречия более острые, нежели те, какими были отмечены предшествующие ступени общественной эволюции». Надо сказать, что по книжке порхает то тут, то там выражение «новая раса»… Новая раса!
Поскольку конфликт дельфинов и анчоусов неминуемо будет нарастать, то большое значение будет иметь позиция государства, которому дается следующий совет: «Мы полагаем, что выход из складывающейся в настоящее время ситуации может быть только эволюционным; государству следует обеспечить все условия для ускорения «революции интеллектуалов» и в случае возникновения конфликтных ситуаций, порождаемых социальными движениями «низов», быть готовым не столько к уступкам, сколько к жесткому следованию избранным курсом, ибо только он ведет к выгодному в конечном счете всем быстрому росту общественного богатства».
Ну, вы поняли? Поддержка «революции интеллектуалов» и жесткое следование избранным курсом! Это вот «жесткое следование» должно было, по всей видимости, произойти прошлой зимой. Но… сами знаете.
Вернемся к диссертациям. И заранее просим не обижаться всех тех, кто занимается наукой и пишет или уже защитил диссертации, — мы не о них; наш объект исследования — белоленточно-креативный класс, которого наука совершенно не интересует, а волнует только то, что какие-то анчоусы посягают на их бесценные творения. И это очень важно — во всей развернувшейся кампании по поискам плагиата ни разу никто ничего не сказал про науку и научную ценность хоть каких-то работ — неважно, списанных или оригинальных. Потому что для наших «оппозиционеров» диссертация — это только способ получения звания и корочек, о содержании никто и не вспоминает. А звание и корочки — это своего рода пропуск в креативную элиту, или хотя бы к ней в предбанник. Именно поэтому они так и
Итак, как явствует из изложенного выше манифеста «новой расы», диссертации — это продукт жизнедеятельности начинающих дельфинов и одновременно — доказательство наличия у них «таланта к усвоению информации и превращению ее в новое знание». Наряду с айпадами, айфонами, норковыми шубками и пр. атрибутами «настоящих людей». И конечно, не дело, если кто-то будет защищать диссертации «на халяву»! Это все равно что покупать титул — фу! Как можно!
Мы понимаем эти дельфиньи страдания. Но разделить их не можем. Потому что находимся в плену пережитков и считаем, что должна быть справедливость, и раз можно воровать у граждан чувство человеческого достоинства — то можно и у дельфинов диссертации.
А еще — за науку обидно. Потому что большинство диссертаций, о которых идет речь — и более сворованные, и менее сворованные, — это какое-то издевательство над наукой. В единственном (который удалось найти в сети) отзыве об этой кампании про плагиат, в котором хоть как-то обсуждалось содержание диссертаций, можно прочесть следующее: «Вот сейчас в блогах живая тема: воровство диссертаций и плагиат. Да, наверно плохо списывать, точнее неэтично, но давайте обратимся к первоисточникам. Вот диссертация, с нее позаимствовала материал некий депутат. Зеленский Юрий Борисович. «Механизм стимулирования инвестиций в промышленное производство», 1998 г.
Человек защитился, а смысл? Помните 1998-й? Было промышленное производство в 98-м? Или это были сопли? И в чем новизна? Да и вообще, в чем практическое применение?… То, что я сейчас встречаю в верхах крупных компаний не на порядок ниже [советских выпускников МГУ, которых автор ругает], а даже не знаю, как охарактеризовать. Зато много кандидатов и докторов наук, только науки-то в этом никакой нет и смысла нет».
Но может быть, мы чего-то недопонимаем? И такие бессмысленные диссертации защищают только чиновники, депутаты и члены «Единой России»? А настоящий креативный класс — защищает настоящие диссертации?