Иногда всё было посвящено только практической политике, например, мы просто показывали свою же школу в Хвалынске. Или обсуждали совсем практические политические вопросы.
Иногда большая часть времени была посвящена политической аналитике, международной или внутренней. Но в целом мы держали баланс из этих четырёх слагаемых.
Возможно, в дальнейшем надо будет, чтобы отдельные передачи были посвящены только практике, только политической философии и только аналитике. Это покажет будущее. Данный цикл программ завершается.
И в завершающей программе я постараюсь в очередной раз собрать все четыре слагаемых: практическую политику, политическую аналитику в двух её ипостасях и прикладную политическую философию.
Начну с практической политики.
Итак, если наша оценка того, что процессы, происходящие в официальной, респектабельной политической жизни — это «рябь» или это мертвеющая кожа, под которой формируется совсем уже новое тело, — если эта оценка правильна, то она не может быть только нашей оценкой.
Другие силы, в том числе наши противники, тоже должны исходить из этой оценки и искать, как им себя вести в этих условиях. Искать формы для того, чтобы проконтролировать то, что происходит под кожей политического выборного процесса. Если они этого не делают, то тогда и оценка моя — неправильная. Это первое.
И второе. По отношению к этим политическим противникам мы должны действовать на опережение и предлагать нечто более технологическое, конкретное, имеющее очевидные преимущества с точки зрения всего того, что наши противники считают своим коньком — то есть, в том числе, и с точки зрения демократичности политических альтернатив тому, что всё более замирает.
Я вышел, [в это время] мои аналитики смотрели очередные так называемые дебаты. Я вошёл в комнату и мне стало страшно. Ну, просто страшно. Потому что то, что там происходило, не имело никакого отношения к дебатам… Я не буду тоже это комментировать… и не называю лиц… потому что если начну комментировать, то я уже начну класть свои гирьки на чьи-то чаши весов, а я этого не хочу делать. По очень многим причинам не хочу.
В частности, не хочу, чтобы те, кто потом проиграет, могли ссылаться на то, что я в ненужном направлении эти гирьки клал, не на те чаши весов.
Так вот. Это действительно всё больше умирает. Это умирает с колоссальной скоростью, пугающей меня, если хотите, скоростью. Потому что под этой кожей ещё ничего не сформировано.
Так вот, всё, что мы хотим там формировать, должно быть на порядок более конкретно, технологично и должно отвечать тем самым принципам, игнорирование которых есть основное обвинение, которое выдвигается нашими противниками в наш адрес. Они нам говорят, что у нас креза на почве авторитаризма и тоталитаризма, и мы никуда не можем выйти за эти рамки? Мы должны смело выходить за эти рамки.
Они обвиняют нас в том, что мы рассуждаем вообще? Мы должны быть абсолютно конкретны.
Они обвиняют нас в том, что мы думаем только о себе? Мы должны думать обо всех политических силах, обо всём обществе, о самых разных его сегментах и выдвигать общезначимые инициативы. Мы такую инициативу и выдвинули. Мы сказали следующее.
Сколько процентов населения России придёт на выборы? — 50? 60? 65? Но ведь не больше. А, скорее, меньше, чем 65. Все это понимают.
Значит, примерно 40 % граждан, имеющих право голосовать, не придёт. То есть их мнение вообще не будет учтено. Да, это правильно с точки зрения обычной представительной демократии. Да, в западных странах процент приходящих на выборы может быть и меньше.
Но ведь не я, а Владимир Путин в своём интервью трём ведущим телеканалам страны сказал о том, что представительная демократия уже недостаточна и надо искать более широкие формы реальной демократии.
Это он противопоставил представительную демократию реальной. И во всём мире это противопоставление становится всё более и более важным, ибо все митинги, которые происходят вокруг Уолл-Стрит и того, захватят его или не захватят, в конечном итоге является выражением недовольства тем, что две партии, узкий политически слой, решают судьбу всех, и что представительная демократия перестаёт работать.
Кризис политического меню. Кризис программ. Превращение всего политического процесса в шоу. Общество спектакля. Политика спектакля. Всё это не устраивает людей, по отношению к которым осуществляется явно не театрализованное, а конкретное действие, у которых забирают их социальные завоевания, и, видимо, хотят забрать намного больше того, что уже забрали.
Людей это не устраивает. Их и многое другое не устраивает. Они ищут новых форм демократии.