Я не хочу сказать, что сталинская советская система была «Мерседесом». Она просто была системой, которая определённым образом работала! Её можно было улучшать, что-то можно было к ней добавлять и так далее, но она работала определённым образом на определённые цели. И тут важнее всего — на какие цели. Но, кроме всего прочего, она работала, как часы.
И тогда можно было сказать:
— Вот по этим параметрам она работает не так. Вот по этим параметрам — это уже функциональные недостатки системы. Это всё связано с тем, что телега, конечно, хорошая, у неё хорошо смазаны колёса, у них правильные оси, но это всё-таки телега, а не «Запорожец». А вот это «Запорожец», но не «Волга». А это «Волга», но не «Мерседес». И так далее.
Но раньше, чем кто-нибудь стал обсуждать — как эту телегу превратить в «Запорожец» или во что-то другое, — там просто стали разламывать оси. И тогда уже вопрос не в том, почему так плохо едет телега, а почему так плохо едет телега с разломаными осями, несмазаными колёсами, и Бог знает ещё чем.
И стало уже трудно понять, вопрос в телеге или в поломках.
Я-то лично считаю, что сталинская система — совершенно не была телегой, по отношению к которой американская или какая-то другая система была более современной. Я просто ввожу эту метафору для того, чтобы объяснить, что первая причина распада СССР заключается в том, что была разрушена система управления, что под реформами и всем прочим имелась в виду дезорганизация. А дезорганизация обеспечивает то, что обеспечивает… И что в принципе эта дезорганизация проводилась достаточно постоянно. Вопрос — почему не защитили систему от подобной дезорганизации? Но то, что система была дезорганизована, — это факт.
Итак, в любом подобного рода разрушении первый компонент — это разрушение системы управления. Если мы создаём клуб, то мы не можем позволить себе разрушать созданную систему управления, потому что в этом случае не будет никакого клуба, а будет сообщество растерянных индивидов.
То же самое в государстве, в бизнесе, — в любом виде деятельности.
Организация и — дезорганизация.
Значит, была осуществлена элементарная дезорганизация. И это все понимают. А когда система оказалась дезорганизована, она действительно перестала работать. Сначала была небольшая степень дезорганизованности, и она начала давать сбои. Потом больше, и, наконец, дезорганизованность при Горбачёве достигла максимума. И всё это оказалось в состоянии тотальной дисфункции.
Но не потому, что система была плохая. Плохая была система, повторяю, или нет — это отдельный вопрос. Произошедшее в это время не имеет никакого отношения к этой системе. Хуже система снабжала людей продуктами или нет — она снабжала их по тем нормам, которые сама для себя выработала. И она как-то с этим справлялась. Сравните, между прочим, эти нормы с теми нормами, которые существовали в самом сытом тогдашнем американском, обществе. Там тоже были — что два холодильника на семью и принесение обедов из ресторанов, как сейчас? Нет ведь, да? Как мы видим по фильмам, там была весьма скромная жизнь в провинциальных городах. Я уж не буду говорить об Италии и Франции того времени.
Итак, первый элемент гибели Советского Союза — это дезорганизация, разрушение, подрыв действовавшей системы управления.
Но есть и второй компонент, гораздо более важный — смыслы.
Любая политическая организация состоит из трёх людей: политического лидера, идеолога и орговика.
Если оргначало — это одно начало системы, то смыслы или идеи — это другое начало системы.
Была осуществлена неслыханная операция по подрыву смыслов. Всё, что было сделано по подрыву организационного потенциала советского общества, советской страны — ничто по сравнению с тем, что было сделано для подрыва смыслового потенциала.
Вот тут-то и применили все высшие смыслы оружия. Вот тут постмодернистский враг отработал по полной программе. И ужасно боится, что мы назовём правильное имя и скажем, что это постмодернистский враг.
Там была осуществлена атака на идеальное вообще, там были применены все изысканные методы карнавализации, которые разработал Бахтин, постструктуралисты, и там были применены все виды новейшего информационного оружия и так далее, и тому подобное.
Рис. 3
Это всё было обрушено на советские смыслы. Произошла тотальная диссоциация этих смыслов. Информационные и интеллектуальные вирусы были нацелены в каждую клеточку тела. И, прежде всего, естественно, в историческое самосознание, ибо речь шла о советской идентичности. О любви к советской стране шла речь! Если эта страна совершала какие-то неслыханные, чудовищные, ни на что не похожие злодеяния, как её можно любить? Если её нельзя любить, какие смыслы? — Всё отвратительно!