— Эй, народ, кончайте уже жуть нагонять, — Женя возмущённо махнул рукой. — Ну, отвалился там кусок породы от стены, ночью вообще все звуки кажутся преувеличенными из-за тишины. Вон, Лёшку спросите, каждый поход, ночью в лесу что-то шумит, пыхтит, скрежещет. Это обычное дело, лес вообще не бывает без звуков.
— Ты просто не слышал, Жень, — сказал Игорь.
— Вот именно, — опять начал вскипать Андрей, — ты просто не слышал! Как такое может быть! А вдруг это тропа обвалилась! И как мы тогда назад вернёмся?!
Женя поднял руку, останавливая Андрея и сказал:
— Нечего зря воду в ступе толочь, завтра всё осмотрим! А сейчас необходимо восстановить силы. Всё, отбой!
Чёткие и простые команды Жени подействовали на группу успокаивающе, и все расползлись по спальным мешкам.
Игорь так устал, что практически сразу же провалился в сон. Сон пришёл тревожный. Игорь увидел себя в своём детском дворе. Двор такой же, как и лет тридцать назад, и даже машины, стоящие у подъездов — сплошь «копейки», «шестёрки» да «москвичи». Ни одной иномарки. «Совсем как во времена Союза», — подумал Игорь. Он стоял посередине двора, образованного четырьмя панельными «хрущёвками», словно на дне колодца из бетона и стекла, над которым вздымалось глубокое синее небо, без единого облачка.
Игорь осторожно вертел головой по сторонам, радуясь, как неожиданной удаче, возможности увидеть столь милые сердцу места. «Как же здесь здорово, ничего не изменилось!» — по-детски обрадовался он. Внезапно ему захотелось бежать быстро-быстро, как он мог бегать в детстве. Он зажмурил глаза, потом резко открыл и в следующее мгновенье уже бежал по двору, да так стремительно, что ветер засвистел в ушах. Ноги несли его, словно с них смыло груз прожитых лет, и старая травма правого колена, полученная лет десять назад, на тренировке по хоккею, куда-то исчезла! Ему снова шесть лет, и неважно куда бежать, важно только бежать — ведь это и есть самое главное в жизни! Как же он не понимал этого раньше? Мчаться, чувствуя силу в ногах, вдыхая с наслаждением прогретый за день теплый вечерний воздух. И никаких мыслей, никаких переживаний, рассекая поток проносящихся мимо предметов и образов… Заливаясь счастливым смехом, Игорь обежал старую трансформаторную будку посередине двора-колодца и встал как вкопанный…
Казалось бы, ничего странного в том, что группа детей собралась вокруг чего-то, возможно, они во что-то играли. Но Игорю почему-то сразу стало тревожно. Дети смотрели на что-то в центре, а ему ещё не было видно, что там — за их спинами. Ему ужасно не хотелось подходить, но он почувствовал, что это придётся сделать. Придётся подойти к этому кругу и выяснить, что там в центре.
Дети стояли, взявшись за руки, и нараспев говорили что-то хором. Словно завороженный, он сделал первый шаг, затем второй и следующий… С каждым шагом он всё чётче понимал, что совсем не хочет видеть то, что находится в центре круга. Подойдя ближе, он стал различать отдельные слова, а затем и фразы. От заунывного мотива у Игоря пробежал холодок по спине, и защемило внутри от недоброго предчувствия.
«Сиди-сиди, Яша, в золотом кресле, под ореховым кустом,
Грызи-грызи, Яша, орешки калёные, милому дарёные…»
Игорь подошёл вплотную, заглянул через плечо какого-то мальчика, и его сердце чуть не остановилось от леденящего ужаса.
Посреди круга расположилась огромная отвратительная рептилия. Её серое чешуйчатое тело покрывала пыль, будто она только что выползла из какой-то грязной норы. Сквозь огромную пасть, в которой запросто мог поместиться футбольный мяч, то и дело стремительно выскакивал и скользил обратно длинный и узкий язык. Немигающие глаза смотрели прямо на Игоря.
«Чок-чок, пятачок, вставай Яша, дурачок! — продолжали петь дети, но голоса их звучали отнюдь не весело, а лица были искажены паническим ужасом и отвращением. — Где твоя невеста, в чем она одета? Как её зовут? И откуда привезут?»
Игорю захотелось убежать, но ноги его не слушались. Окаменевший от страха, он не мог пошевелиться и даже отвести взгляд, прикованный к мутно-жёлтым глазам рептилии. Ящер, опираясь на мощные изогнутые лапы, стоял неподвижно, словно статуя из тёмного камня, и только длинный раздвоенный язык снова и снова скользил между кинжальных зубов.
«Дам тебе, Яша, красную девку, алую ленту!» — продолжали заунывно петь дети. Ящер с ленивой медлительностью повернул морду к противоположной стороне круга, и тотчас навстречу ему шагнула девочка с широко раскрытыми от ужаса глазами.
«Возьми себе девку, которую хочешь, которую любишь!»