«Ладно, подождём», — решил Женя.
Тётя Зина гуляла с таксой недолго, однако не успела она скрыться, как появилась, поблёскивая на солнце толстыми линзами очков, Варя, возвращавшаяся с института. Приветливая и симпатичная Варя нравилась Жене, но сейчас он не радовался её появлению. Единственное чего он хотел, чтобы и она поскорей скрылась из виду.
Как назло, вслед за Варей один за другим стали появляться всё новые люди. Наступил полдень, кто-то бежал на обеденный перерыв, кто-то, уже успев перекусить, обратно на работу. Двор, безлюдный ещё десять минут назад, оживал и заполнялся спешащими людьми.
Женя злился на маму, взвалившую на него эту задачу. Это нечестно, поручать такое десятилетнему мальчишке. При мысли о том, что придётся тащить пьяного, упирающегося отца домой на глазах у соседей, Жене становилось мучительно стыдно и неловко. Как будто это он, а не отец, сидел сейчас на скамейке в непотребном виде и орал на проходящих людей, обмазывая их мутным, злым взглядом. И ещё Жене было страшно, хотя он никогда бы не признался в этом маме, но он боялся отца, когда тот напоминал собой неуправляемую стихию. Отец никогда не поднимал на него руку, но то, как его лицо превращалось из обычного, такого знакомого с самого раннего детства, в искажённую маску, и эти глаза, налитые безумием — это пугало. Отец становился совершенно чужим, страшным и при этом, неестественно и некрасиво глупым.
«Вези меня извозчик… по гулкой мостовой… А если я усну, — послышалось пение с какой-то ожесточённой тоской в голосе. Отец, раскачиваясь, словно на сильном ветру, пел с большими паузами, словно пытаясь придать важность каждой строчке. — …Шмонать меня не надо…» Взгляд его остекленел, брови нахмурились, отец, видимо, смотрел куда-то в события, происходящие в песне.
«Да и чёрт с ним! Сам придёт рано или поздно», — Женя тихонько прикрыл окно.
***
Лестницу из белого камня нашли к вечеру. Она оказалась короткой: всего шесть ступеней из белёсых глыб, покрытых толстым слоем серой пыли, примыкали к нависающему над пропастью выступу. Четверо уставших путников сгрудились на ней.
— Значит, легенды не врали, — чуть ли не благоговейно прошептал Женя, — она всё-таки существует.
— Интересно, что за материал? Мрамор?
Друид опустился на корточки и стал внимательно рассматривать ступени. Бережно погладил рукой холодный камень, смахнув ладонью пыль, вдруг воскликнул:
— Тут узоры какие-то! Позолотой!
— Не может быть!
Тут уже все бросились освобождать лестницу от пыли. Искусной работы замысловатый орнамент обрамлял ступени по краям. Женя достал фотоаппарат и стал снимать, стараясь с разных ракурсов запечатлеть оживающее на глазах предание.
Обычно многословный Андрей смог выдохнуть только одно слово:
— Круть!
Игорь водил пальцами по тончайшим узорам, изображавшим переплетения диковинных растений, и вдруг отдёрнул руку — словно обжёгся. Это же огромная рептилия на четырёх безобразных лапах и равнодушными хищными зрачками! А вокруг неё фигурки держащихся за руки людей. «Или детей?», — вспомнив давешний сон, подумал Игорь, чувствуя, как неприятно холодеет внутри: «Это уже слишком! Как я могу видеть это наяву? Разве бывают такие совпадения?!»
Подняв затравленный взгляд, Игорь встретился глазами с Друидом. Тот ничего не сказал, но по его взгляду Игорь понял, что они думают об одном, и Друид тоже взволнован.
— Заснять, заснять всё, — бормотал Женя, продолжая щёлкать затвором.
Ребята отступили и молча ждали, пока командор не удовлетворит свой творческий пыл.
— Что дальше, Жень? — с надеждой в голосе спросил Игорь, — возвращаемся?
Андрей удивлённо посмотрел на Игоря:
— Ты шутишь? Мы так далеко зашли и теперь назад? Неужели не интересно посмотреть, что там дальше?
— А как же все эти легенды? Что люди исчезают.
— В подобных местах всегда полно жутких легенд. Так сказать, сопутствующий народный фольклор.
Игорь с тоской посмотрел вверх, где ужасно высоко виднелись края провала, а над ними голубой небосвод. Он не знал, какие найти слова, чтобы объяснить свои чувства. Интуиция? Безотчётный страх? А может, действительно, разыгралось воображение? Усталость от многодневного перехода, ночёвки на жесткой земле и все эти легенды. Объективных причин отказаться от дальнейшего спуска в эту чёртову яму — нет. Только ночные кошмары, смутные предчувствия и страхи.