Алексей оставил попытки вырваться из каменной ловушки, закрыл глаза: «Я здесь потому, что я трус. Я боюсь этой жизни, что ждёт меня каждый день за дверью квартиры. Я боюсь оставаться в этой квартире потому, что там пусто и никого нет. После того, как Оля ушла от меня и забрала дочь, я окончательно понял, что ничего в этой жизни не могу. Ни купить крутую тачку, ни свозить семью на отдых за границу. Даже удержать свою женщину, в конце концов. Добиться уважения своего ребенка.
Я боюсь, что однажды увижу, как дочь смотрит на меня с презрением и сожалением — как её мать, словно видит перед собой что-то жалкое. Она смотрит, но как бы наполовину, не особо-то и видит меня, потому что её мысли заняты чем-то другим, более достойным её внимания. Я боюсь драться. Чтобы справиться с этим страхом, я всю жизнь занимался в различных боевых секциях, я оброс мышцами и стал стремительным… но бояться меньше не стал.
Я боюсь начальства и потому ругаюсь с ним и постоянно иду на конфликт и увольняюсь, громко хлопая дверью, кочуя с одного места на другое. Но, опять же, меньше бояться не стал. Я всю жизнь боюсь, что я не такой, как все, не успешный, не умный, не смелый. И ничего поделать с этим не могу. Поэтому я стал ездить с Женей по всем этим местам силы и, в конце концов, оказался здесь. Потому, что я по-другому не знаю, как бороться со своим страхом, кроме как идти напролом, ему навстречу. Поэтому я и оказался здесь, где действительно очень страшно. Все эти древние легенды и жуткие рассказы очевидцев для меня были как манок, зовущий встретиться лицом к лицу с настоящим страхом и победить его. Мне надоело бояться. Да, это так».
Алексей открыл глаза и сказал:
— Я здесь потому, что во мне живёт страх, и я хочу победить его.
Статуя кивнула, словно одобряя именно такой ответ. Улыбка стала ещё шире, принимая уже совсем неестественный оскал.
— Это неправильный ответ, — с этими словами статуя снова сделала шаг вперёд. Теперь они стояли друг напротив друга, очень близко. Настолько близко, что Алексей мог разглядеть клубящуюся тьму в пустых глазницах древнего изваяния. Она была неоднородна, в её глубине то и дело вспыхивали молнии, на короткие мгновения освещая завихрения черноты.
Звякнула сталь о камень. Алексей посмотрел вниз, из окаменевших пальцев выпал его нож. Теперь он окаменел по плечи.
«Всё, конец! Этой чёртовой штуке всё равно что я отвечу, я могу всю душу наизнанку вывернуть, и всё равно это будет неправильный ответ. Любой ответ будет неправильный».
Как ни странно, но осознав неизбежность смерти, Алексей успокоился. Всё, что можно было сделать — он сделал, осталось только принять неизбежное. «Это напоминает какую-то сказку из детства, — подумал он, — вопрос и три попытки ответа, а потом герой постепенно превращается в камень».
— Я спрашиваю тебя в последний раз, Алексей, которого друзья зовут Друид. Зачем ты здесь!
Глядя в красивое каменное лицо, покрытое сеткой мелких трещин, Алексей понимал, что не знает ответа: «Что тебе сказать? Я сказал уже всё как думаю. Всю правду. Или не всю… Хотя по большому счёту, я ведь сбежал. Ну, какая к чёрту борьба со своим страхом, если самое страшное, что есть в моей жизни, я оставил за спиной и просто сбежал. В леса, в бесконечные походы с друзьями. Всё то, чего я боюсь и за что нужно биться, осталось там, в городе, где живут дорогие мне люди. Я, по сути, ушёл с поля боя. Вот, что это такое… Это вовсе не борьба со страхом, это бегство от него. И я здесь потому, что сбежал. Но, ведь правда и то, что я хотел найти подтверждение существованию богов, хотел увидеть проявление их воли. Хотел прикоснуться к таинственному, увидеть чудо… Зачем? Потому, что хотел приобщиться к божественному, наполнить смыслом свою жизнь, которая стала бессмысленной, когда я сбежал. Хотел обрести способности, овладеть древними таинствами… Зачем мне всё это? Потому, что я хотел стать… Кем? Кем я хотел стать? Сильным и могущественным… Зачем? Чтобы быть тупо сильнее всех и никого не бояться. Быть сильнее всех и никого не бояться… Так я здесь за этим? Как же это по-детски. Всё это какая-то глупость и ошибка».
Алексей с тоской огляделся вокруг, куда хватало поворота шеи, словно ища подсказку. Серая тропа, серый туман, серые стены провала, серая каменная женщина напротив. «И я стану серым и холодным, — подумал он. — Если только не найду правильный ответ. Так зачем я здесь? Зачем я сюда пришёл? А что, если вопрос всё-таки не в том, зачем я пришёл именно в этот провал? Что, если вопрос в том, зачем я здесь вообще, в этом мире? Зачем я появился на белом свете, с какой целью? Что можно ответить на этот вопрос? Чтобы пройти свой путь? Чтобы научиться чему-то, приобрести какой-то опыт? Чтобы сделать что-то прекрасное для этого мира? Или промелькнуть как песчинка в потоке, затерявшись среди мириадов таких же песчинок, бестолковых и бессмысленных. Как можно ответить на этот вопрос? Во все времена философы и мыслители искали ответ на него. Это ведь, по сути, тот же извечный вопрос — в чём смысл жизни? Для каждого свой, наверное. А для меня в чём этот смысл?»