— Целители делают все возможное, но говорят, уже слишком поздно. Сейчас ее может спасти только чудо или полное исцеление. Но даже если мы дом продадим…
И девушка разрыдалась, не в силах продолжить мысль.
Григория представляла, сколько стоит исцеление от серьезной болезни. И дело было не в жадности лекарей, а в стоимости артефактов при этом используемых. Как правило, не менее десятка дорогостоящих артефактов, каждый стоимостью как их дом, а некоторые могут быть и подороже. Девушка закусила губу. Собираясь утром на сдачу задания, она не брала денег и не одела ни одного украшения, кроме того, что не снимала никогда…
— Рене, — Григория аккуратно пробралась через безутешных родственников, — у меня есть предложение, как спасти твою сестру.
И вот сейчас ее заметили все. Но девушка не собиралась тушеваться под пристальным вниманием новоприобретенной родни (которая, к тому же, еще не знала об их родстве).
— Держи, — она стащила с пальца перстень.
Перстень, принадлежавший матери и ее роду. Сейчас Гри не хотела думать о том, с чем именно расстается. Покойникам украшения не нужны, даже старинные и фамильные, а вот жизнь ребенка спасти помогут.
— Григория, — Рене явно был в шоке, перстень с крупным изумрудом и россыпью бриллиантов даже на неопытный взгляд выглядел невероятно дорого, а уж если присмотреться, так и просто казался бесценной вещью. — Мы не можем, — впервые Гри видела парня таким растерянным, он ведь прекрасно понимал, что нужную сумму им не найти, а тут такой шанс. — Это слишком дорогая вещь, да и ее ценность ведь не только в камнях.
— Кольцу почти триста лет, оно принадлежало моей маме и передается только женщинам рода или семьи. Твоя сестра, по большому счету, не выбивается из этого правила, — попыталась немного разрядить ситуацию шуткой девушка. Да только остальным было не до шуток.
Мать Рене умоляюще смотрела на сына, который никак не мог решиться взять в руки кольцо, сестры затаили дыхание, также ожидая решения, даже отец подошел, чтобы взглянуть на причину воцарившейся тишины. Но говорить Рене немедленно взять кольцо, пока девушка не передумала, никто не собирался. Видимо его авторитет в семье был заоблачно высок. Все это Григория отмечала походя, неотрывно глядя на Вайтрана, явно борющегося с собой. Негодование накрывало Григорию: даже на краю жизни, чтобы спасти сестру, этот осел не может переступить через свою гордость!
Чем бы все закончилось, выяснять не пришлось. Дверь открылась, и в коридор вышли трое целителей, халаты которых были забрызганы кровью.
— Мы ничего не можем сделать, — развел руками старший. — Только облегчить последние часы Лили, отправив ее в забвение.
Тут уже Гри не выдержала, а просто всучила перстень Вайтрану. «Давай же!» — шепнула ему на ухо. Парень поймал ее руку с перстнем и на мгновенье сильно сжал, и было это намного искреннее, чем десятки неуместный сейчас слов.
Рене рывком подошел к целителям и, показав им перстень, начал просить принять его в оплату. Конечно, на месте это не решалось, все-таки ювелирные украшения это не монеты, принимаемые всегда и везде, поэтому они пошли к главе местного целительского корпуса. Все это время Григория стояла поодаль от семьи Вайтранов, которые бросали на нее взгляды, но не подходили с вопросами. И, наконец, в палату зашло сразу несколько целителей с ассистентами, несущими объемные артефакты, значение которых Гри не угадала, но сложность плетений и чарования оценила. Да уж, хорошо, что она не выбрала специализацией лекарское дело, мало того, что учиться на два года больше, ответственность огромная, так еще и работа очень сложная. Чтобы правильно настроить и активировать такие артефакты, нужны не дюжий опыт и мастерство.
Еще через несколько минут подошел и сам Рене, глаза у него лихорадочно блестели, и вообще был он какой-то не такой.
— Гри, мы в неоплатной долгу перед тобой! — заявил он сходу и, взяв ее за руку, повел знакомить со своей родней, которая только этого и ждала.
Не успел парень представить Григорию, как свою однокурсницу и подругу (хоть не жену!), как его мама бухнулась девушке в ноги и, схватив за подол платья, начала благодарить, обливаясь слезами. Благодарности сквозь слезы радости сестер и скупой кивок отца Гри даже не заметила, пытаясь поднять с колен женщину. Но та поймала ее руки и начала их судорожно целовать, ставя девушку в еще более неловкое положение.
Ситуацию спас Рене, все-таки поставив мать на ноги и стараясь утешить, хотя женщина все равно порывалась высказать благодарность их благодетельнице. Более-менее приведя в чувство мать, он отвел Григорию в сторону.