Нет, Тимка не рюкзак, который его отец, Антон Трубников, может, когда ему вздумается, подхватить на плечо и унести с собой. Но все чаще, обняв Руну, Тимка лежал на полу в своей комнате или в огороде, между пыльных кустов красной смородины, и ему было так печально, что будь он девчонкой, то, наверно дело бы дошло и до соплей. Он не мог понять, почему ему одновременно так не хочется зависеть от мрачного неразговорчивого человека каперанга Трубникова и в тоже время так больно знать, что этот человек в нем, Тимке, не нуждается. И пусть этот Антон Семенович Трубников приедет и хоть тысячу раз назовет Тимку «сынком», тот никогда не скажет ему в ответ — «отец» или «батя», как говорят некоторые парни, и, уж конечно, не назовет «папой». Пусть только приедет!
Другие проблемы были у Михаила Петровича. Он мучился тем, что мало видел Антона и почти ничего не успел узнать о нем. Ему очень хотелось хотя бы заочно познакомить сына с отцом. Но вместо этого ему, как в школе, удавалось создать своими рассказами лишь портрет некоего «типичного представителя» всех отважных капитанов Военно-Морского флота России. Нечто среднее между индийским принцем Даккаром, капитаном «Наутилуса», и отважными советскими подводниками времен войны с фашистами.
— Пап-Миша, а «Он» старше тебя? — спрашивал Тимка.
— Нет, конечно.
— Но он всегда мрачный, как старик, а ты смешной.
— Что значит «смешной», Кутик?! Веселый нужно сказать. И это тоже не так. Я — всякий. Знал бы ты, как я ругаюсь на стройке. А когда вы с Сенькой пошли без спросу на Оку, и я тебя отшлепал, я тоже был «смешной»?
— Хорошо. Ты разный, но чаще ты веселый и добрый. А Он всегда серьезный, как будто у него плохое настроение.
— Тима, мы видимся с тобой каждый день уже шесть лет, а твой отец приезжал к нам на неделю. Шесть лет и семь дней. Разницу чувствуешь? Твой отец просто не пустослов.
— А почему когда он ест, то всегда держит вилку в левой руке? Он что, левша?
— Потому что так положено по этикету, а он хорошо воспитан. Старшие офицеры-подводники считаются на Флоте элитой. У всех у них прекрасное образование и хорошее воспитание. Кстати, вспомни, как ели Шерлок Холмс и доктор Ватсон.
— Так это когда было!
— Хорошие манеры и в 21 веке не отменяются.
— Значит мы все с плохими манерами? Ты, я…
— Не продолжай! Правду говоря, мы действительно позволяем себе дома некоторые вольности, на которые подводники не имеют права.
— Почему?
— Только представь. В маленьком помещении, почти упираясь головой в потолок, сидит за столом десяток невоспитанных людей. Один ест правой рукой, другой — левой, невольно задевая соседа. Иной кладет на стол локти, тарелку чью-то опрокидывает. Найдется любитель чавкать или громко сморкаться в платок, не отходя от стола. Если ты находишься в такой компании долгими месяцами, ты просто свихнешься.
Вот вы с Сенькой и часа не проведете в комнате, чтобы не поссориться, все что-то делите. А моряки на подводной лодке не просто едят и спят. Они там работают с разными сложными механизмами и приборами. То есть должны быть очень собранными и внимательными. Несмотря на то, что им трудно дышать, запредельно жарко или холодно, рядом одни и те же лица, а над лодкой километры воды. А день у них ненормированный.
— Ну, и при чем здесь хорошие манеры?
— Они, Кутик, не позволяют человеку оскотиниться в трудных условиях. Вести себя так, чтобы не раздражать, а поддерживать друг друга. Говорят, что команду подводников не подбирают, как космический экипаж. Но после плавания, они просто как один человек. Понимают друг друга с полуслова.
У них ведь и победа — одна на всех, и гибель.
И еще там особое отношение к капитану. Ему иногда приходится решения принимать в секунды. Я уж не говорю про войну с немцами, когда лодка «видела» только через перископ, а слышала ушами акустика. Тогда все решали опыт и интуиция командира. Да и сейчас ребята говорили, никакая электроника чутье капитана не заменит. И как-то так получается, что каждый капитан у подводников — уникальная личность. Флот их знает пофамильно.
И отношение к ним у экипажа не формальное, а как к отцу в хорошей семье.
— А много во флоте подводных лодок?
— Хо-ороший вопрос! Только его командующему задавать нужно, а не такому «отставной козы барабанщику», как я. Но таких подводных крейсеров, каким Антон командует, наверное, немного. По-моему, есть какие-то договоренности международные насчет них. Там же ракеты, на некоторых — баллистические. Понимать нужно. А дизельных лодок, наверное, много. Кстати, на атомных лодках подводниками большая научная работа ведется на разных широтах. И нашими спецами, и английскими, и американскими. Они на больших глубинах бывают у полюсов, о многом первыми узнают.