— Да, Миша, — насмешливо заметила мужу Зинаида Васильевна, услышав его содержательную беседу с племянником. — Силен ты лекции читать про
Военно-Морской Флот! Особенно хорошо у тебя о семье получилось!
Ребенку сразу стало понятно, какое место он занимает в жизни родного отца.
Сколько там их на этом плавучем «Чернобыле»?
— Не знаю. Человек сто может быть.
— Ну вот. Капитан — отец для 100 своих моряков. Сын — на сто первом месте!
— Зин, ну если так сложилось! Ведь мы только и знаем, что Антон три звездочки на погонах носит и служба у него не сахар. Хоть этим я могу с его сыном поделиться, раз больше некому и нечего о нем сказать. Как иначе мне научить мальчика уважать отца…
— Памятник ты научишь уважать, а не человека…
— Ну, ты и скажешь! И вообще, относительно Антона это слово не употребляй! Накликаешь еще!
— Так я же не в этом смысле, Миша!
Михаил Петрович недовольно дернул головой, что было у него признаком крайнего недовольства. В данном случае собой.
И все-таки Михаил Петрович, продолжая свой план заинтересовать Тимку профессией отца, стал разыскивать на книжных полках домашней библиотеки книги о моряках и приносить в его комнату. Тут была и Вовкина любимая «Юнга со шхуны «Колумб», и рассказы Житкова, и Соболевские байки боцмана Кирдяги, и «Морская душа».
Тимка пролистывал книги, но большого интереса к ним не проявлял. Принцем Каспианом из «Нарнии», похоже, он увлекался гораздо больше. Зинаида Васильевна была права. От всех этих знаний об отважных моряках и капитанах, родной человек — отец Антон Трубников — ближе не становился. С упорством капитана Гаттераса, он все дальше удалялся от сына в область мифов и преданий.
И дней через десять это стало очевидным.
Зинаида Петровна вместе с Маней, которая была на четыре года старше Тимура, лепили в четыре руки вареники с творогом. Тесто делали по-особому — на воде с молоком, а потом раскатывали его тонко-тонко и вырезали кружочки старым тонкостенным бабушкиным стаканом. При этом предполагалось, что «учебные изделия» Маруся понесет домой. Потому Маня нет-нет да и перекладывала незаметно вареник- другой с подноса тети Зины на свою тарелку. Зинаида Васильевна замечала эту детскую хитрость, но вида не подавала. Посмеиваясь про себя, она вспоминала, что и сама так делала, когда училась лепить пирожки у бабушки.
С минуты на минуту должен был появиться Тимка, и Зинаида Васильевна все посматривала в сторону калитки. Наконец, в комнате стала негромко, но беспокойно лаять все еще слабая Руна, и стало ясно, что скоро появится Тимур. И действительно, вскоре послышался топот, мальчишеские голоса, и мимо калитки промчался Тимка, который гнался за двумя парнишками, стараясь стукнуть их рюкзаком. Мальчишки ловко увертывались и противными голосами кричали «Маринеска»!»Маринеска»!
Зинаида Васильевна сейчас же выскочила на улицу и прекратила это безобразие, догнав племянника и насильно втащив его во двор.
— Тима, что это еще за представление? — спрашивала она, направляясь к дому и крепко держа мальчика за руку.
Тимка не отвечая, молча выкручивался, но, увидав на веранде Маню, швырнул в нее рюкзак, вывернулся и закричал:
— Вот эту дуру спроси! Пусть она тебе расскажет!
— Что?! — возмутилась Зинаида Васильевна, услышав такую неслыханную грубость. — Тимур! Сейчас же извинись перед Марусей! Сейчас же!
— Как же! Как же! Дождется! Раззвонила всем, будто бы я родственник Маринеску!
Прокричал и убежал в свою комнату.
— Маня, а ты, что скажешь? — требовательно спросила Зинаида Васильевна, крестницу.
— Тетя Зина, Маринеску — это знаменитый подводник. Нам про него рассказывал один ветеран. Бывший мичман. Он из Рязани к нам приезжал. Горбуновский… Горбунов… Я не помню. Он вообще про подводников рассказывал. Про знаменитую подлодку «Пантера». И про капитана Маринеску, который очень много немецких кораблей потопил. Гитлер даже объявил его своим «личным врагом».
— Ну, а причем здесь твой двоюродный брат Тимур Трубников, объясни мне на милость?
— Сама не знаю, как это получилось. Когда он с нами прощался, я сказала этому ветерану, что у нас учится мальчик, у которого отец военный подводник и родственник этого Маринеску. И Тимура назвала. А то многие слыхали, что отец Тимку бросил и удивляются, почему вы его усыновили, а он не Рокотов. Пусть все знают, какой у него знаменитый отец.