Борис Дондоков — это имя, и, будучи всего лишь именем, он имеет номинальное существование, но, тем не менее, он может писать. Нет некоего прочного, объективно существующего Бориса Дондокова, который пишет. Этого не существовало с самого начала. Когда рука, относящаяся к достоверной объектной основе имени “Борис Дондоков”, пишет, мы можем сказать: «Борис Дондоков пишет», имея в виду номинально существующего Бориса Дондокова. Но когда вы смотрите на него, вы воспринимаете его так, будто он имеет самосущее существование, самобытие, и говорите: “Борис Дондоков пишет”. Когда вы видите иногда его тело, вы говорите: «Я вижу Бориса Дондокова», и это достоверно, потому что вы видите достоверную объектную основу Бориса Дондокова. Вы говорите: «Я видел Бориса Дондокова, он так постарел!» Его тело стареет, но не Борис Дондоков, потому что тело не есть Борис Дондоков. Но когда его тело стареет, вы можете сказать, что Борис стареет, потому что его тело является достоверной объектной основой для имени «Борис».
С самого рождения наше тело меняется, проходя через возрастные стадии ребёнка, взрослого, старика. Тело изменилось, а мы говорим: “Этот человек так изменился, постарел, подурнел”. Ибо тело является объектной основой для того, чтобы именовать личность или просто называть человеком. Но тело не является этим человеком, Борисом Дондоковым. Когда существующий Борис Дондоков принимает пищу, вы говорите: «Борис кушает». Имея номинальное существование, Борис, тем не менее, может функционировать, действовать — писать, кушать, стареть и так далее.
Логика номинального существования феноменов не противоречит их функционированию. А вот логика признания “собственных характеристик” феноменов как раз противоречит их функционированию и непостоянству. Если бы Борис в детстве обладал собственными характеристиками ребёнка, то он должен был бы оставаться всё время ребёнком, он не мог бы изменяться, не мог бы стать отцом, не мог бы стареть. Это — не мои доводы, а доводы Нагарджуны и Чандракирти: если нечто обладает са- мосущим существованием, самобытием, то тогда этот феномен не может функционировать — ведь так называемые “собственные характеристики” — это нечто независящее от причин.
Я привожу некоторые логические аргументы из “шести рассуждений Мадхьямики”, обоснованных Нагарджуной. А вы, даже просто услышав то, что я излагаю вам, — философские взгляды Прасангики, — накапливаете тем самым очень большую добродетель. Если бы вы стали сами изучать тексты Нагарджуны или Чандракирти, вы бы, скорее всего, не восприняли их адекватно или восприняли бы как что-то бессмысленное. Почему? Потому что они были написаны для других целей, для других людей, для другого времени и в очень сжатом виде.
Один из классических логических аргументов Прасангики имеет такой вид: если бы Борис обладал самобытием, то он не мог бы родиться. Почему?
Обоснование этого дается посредством метода ‘ad absurdum[142]. Допустим, существует Борис, имеющий самобытие, то есть некую внутренне присущую ему природу. Если это так, то появился ли он как результат некой причины? Или без причины? Ведь третьего не дано. Вы говорите: “Да, рождение Бориса имело причины”. Но если так, то родившийся из причины Борис, то есть результат причины, встречается ли с причиной своего возникновения?
Условная истина, то есть истина о взаимозависимом возникновении феноменов гласит, что причина и результат не могут существовать одновременно. Но если родившийся Борис, то есть результат, имеет самобытие, а не взаимозависимое происхождение, то это означает, что он возник не от другого, а от себя самого как причины, из своей внутренне присущей ему природы. Получается, что причина и результат существуют одновременно. Но это — абсурд. Такой абсурдный вывод следует из принятия допущения о том, что Борис существует как самосущий Борис, имеющий самобытие. А номинальное существование Бориса не противоречит логике условной истины, взаимозависимому происхождению.
Но не будем сейчас дальше слишком углубляться в логическую аргументацию. Важно понять сейчас то, что экзистенциальный статус феноменов в номинальной логике понимается в терминах зависимого происхождения. Но что касается понимания зависимого происхождения, то, как отмечает Его Святейшество Далай-лама:
“«Зависимость» для некоторых низших школ означает зависимость от причин и условий, но для прасангиков, зависимость имеет главным значением зависимость от концептуального обозначения, даваемого субъектом”.[143]