Сам кинжал - будучи настоящим произведением тёмного искусства - завораживал уже только одним своим видом. Лезвие его было выплавлено из стали, переливающейся перламутровым оттенком. Оккультист долго глядел на кинжал с неким, как казалось, трепетом и обожанием. Было очевидно, что это орудие смерти вобрало в себя множество невинных жизней.
Светловолосая девушка смотрела на него прекрасными голубыми глазами, полными смеси ужаса, отчаяния и беспомощности. Однако в тот момент, когда Райн уже занёс руку для того, чтобы поставить точку в затянувшемся сражении, вмешались силы проведения. Казалось, что сам Аданос стал тем, кто перевернул часы Патриции, или же Белиар поставил рядом ещё одни часы - часы жизни другого невинного человека.
- Во имя Баланса, прочь от неё, отступник! Ты - предатель, и сейчас ты за это поплатишься! - прокричал страж равновесия, подоспевший как нельзя кстати.
- Ох, ну, сколько же можно вас убивать? Сколько драгоценного времени я трачу, расправляясь с подобными ничтожествами? - вопрошал Райн, не отрывая взгляда от собственноручно пойманной им охотницы, враз самой ставшей жертвой.
- Именем Аданоса, бога равновесия, я приказываю тебе сдаться! - молвил страж.
Обернувшись наконец в сторону своего нежданного собеседника, Райн увидел на небольшом расстоянии от себя высокого светловолосого юношу, облачённого в синюю униформу стража; он был молод так же, как и его, вероятно, напарница, беспомощно лежавшая у ног поборника равновесия.
- В стражи теперь принимают только таких светловолосых и безмозглых красавчиков, как вы? - с язвительной насмешкой спросил Райн, оглядев своих соперников.
- Именем Аданоса, бога равновесия, и во имя сил Баланса, я призываю тебя сдаться без боя! - повторно скомандовал страж.
- Ты ничего не понял! - в миг изменившимся громким голосом прокричал Райн, после чего быстрым, переходящим в бег шагом, направился в сторону стража.
Глаза его были полны ненависти и уверенности в собственной непобедимости. Холодный ужас столь пронзительного взгляда лишил стража возможности приготовиться к бою, сковав его тело по рукам и ногам. И вот, когда казалось, что между ними оставалось немногим меньше десятка метров, неимоверным усилием воли страж сумел прийти в себя. Однако было уже слишком поздно. В одно мгновение Райн оказался за его спиной. Кинжал хладнокровно скользнул по горлу юноши, а после - второй, третий и четвёртый удары, пришедшиеся в область живота, положили конец этому поединку, который так и не успел начаться. Как, впрочем, и предыдущий. Последний вскрик, последний вздох, последний миг ускользающей жизни, последняя мысль перед смертью - и безжизненное тело, упав на пол, залило кровью роскошный багровый ковёр.
- Одним идиотом меньше. Не правда ли, красавица? - с улыбкой произнёс Райн, возвращаясь к поверженной жертве. Костюм его был запачкан кровью. Впрочем, поглощённый жаждой убийства тёмный жрец Белиара, не обращал на это никакого внимания. Вид крови был для него привычен - точно так же, как и сам процесс лишения жизни.
- Он безумен! Как ему удалось заполучить такие способности? Я никогда раньше не видела ничего подобного! И, сдаётся мне, это далеко не все его козыри... Кто же он такой? - подумала девушка, напарника которой только что безжалостно изрезали, а она не могла даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы оказывать хоть какое-то сопротивление незваному гостю соревнований.
Вернувшись к своей добыче, от которой Райна отвлёк страж, уже как с полминуты покоившийся неподалёку, тёмный жрец присел на одно колено рядом с головой девушки и с неподдельной нежностью взглянул ей в глаза. Неспешным движением убрав с лица светлые пряди её волос, он промолвил:
- Мне жаль, что этот мир лишается подобной красоты, - с этими словами оккультист улыбнулся и нежно поцеловал девушку в лоб, после чего, отработанным и уверенным движением, вонзил кинжал ей в живот.
Она умерла не сразу; напротив, ещё некоторое время она мучилась, находясь в предсмертной агонии, и крича что есть силы от пронзающей её боли. Заклятие, парализовавшее её, видимо, уже было снято, раз она могла так истошно кричать, цепляясь, как и её поверженный напарник, за каждый миг оставляющей её жизни. Через минуту она скончалась, а Райн, поднявшись с колена, бросил последний взгляд на безжизненные тела и, довольный собой, отправился дальше.
- О чём они думают перед смертью? Каких Богов молят о лучшем мире? Кого вспоминают? - все эти вопросы мучали Райна после каждого из убийств, но ответов на них он не находил никогда. Неудивительно, ведь искусство «беседы с ушедшими» было ему пока недоступно.