Лола наскоро вытерла лужу в прихожей, бросила попугаю семечек, а коту и собаке разделила пополам банку кошачьего корма.
Пу И, возможно оттого, что сам был меньше кошки, обожал кошачий корм.
Себе Лола заварила крепкого чаю. Она попробовала убедить себя что-нибудь съесть. На словах все выходило отлично, но стоило ей открыть холодильник и поглядеть на ветчину или сыр, ее сразу замутило, и пришлось ограничиться сухими крекерами.
Был седьмой час утра. Звери хрустели и чавкали, за окнами всходило солнышко, а Лола сидела совершенно одна и не знала, что делать. Хотелось громко выть или биться головой о стену. Но глупо было делать такие опасные вещи, зная, что никто не остановит, не принесет пустырника или валерианки и не подложит мягкую подушку. Итак, Маркиза рядом нет, и неизвестно, когда он будет. Она осталась одна со своей бедой. Стало быть, надобно немедленно успокоиться и встретить несчастье достойно.
Лола попробовала взять себя в руки.
Для этой цели она отставила пустую чашку и крепко обхватила себя за плечи. Помогло, но не очень. Тогда Лола встала и сделала три глубоких энергичных вдоха, после чего ей надоело валять дурака и тянуть время. Она закурила ментоловую сигарету и решила пораскинуть мозгами, причем начать издалека.
Итак, они встретились с Глебом вчера совершенно случайно. Он очень обрадовался, увидев ее, и пригласил в кафе. У нее очень кстати оказалось много свободного времени, и у него тоже. Это не удивительно, он всегда был не очень загружен.
«Но ведь шел же он куда-то и очень спешил», — возразил Лолин внутренний голос.
«Это ничего не значит, — усмехнулась Лола, — мне ли не знать его походку. Эта стремительная летящая походка вовсе не значит, что он опаздывает на важную встречу, просто он всегда так ходит, ему это очень идет… И кроме того, он вполне мог забыть про все свои дела ради моих прекрасных глаз, ведь я и вправду отлично выгляжу!»
Она вспомнила только что увиденное отражение в зеркале и брезгливо поморщилась.
В кафе они пили кофе и разговаривали. Глеб рассказывал что-то о себе. Она же, идиотка, смотрела, как шевелятся его губы, слушала его голос с легкой хрипотцой и совершенно не воспринимала сути.
Когда он вернулся из Москвы? И вернулся ли? Может быть, он приехал ненадолго? Да, но откуда тогда квартира? «А что квартира?» — тут же возразила сама себе Лола. Он что, показывал ей свидетельство о собственности и паспорт с пропиской?
В общем, квартира оказалась очень кстати, и в этом тоже нет ничего удивительного. Насколько Лола знает Глеба, он всегда был независим. Даже если он и был женат, жена не помеха, тем более что она осталась где-то в Москве. Встретил знакомую женщину, привел ее к себе — что тут странного? Но вот дальше началось непонятное Лоле.
Разумеется, она согласилась пойти к Глебу, она просто мечтала об этом. При встрече на нее нахлынули воспоминания, невозможно было расстаться с Глебом просто так. Но Лола вовсе не собиралась оставаться у него на целую ночь. У нее куча дел, звери не кормлены и вообще.., женщина должна знать себе цену. Если по первому зову женщина бросает все и немедленно бежит к мужчине, это значит, что ее никто и ничто не держит, и что ей некого бросать, а такое говорит не в ее пользу.
Они пришли к Глебу, выпили вина, ели что-то легкое — сыр, фрукты, потом занимались любовью. Лола вспомнила, как она отметила, что тело его постарело гораздо меньше, чем лицо, — осталось таким же худым и мускулистым. За восемь прошедших лет Лола приобрела некоторый опыт, теперь она была вполне искушена в искусстве любви, и Глеб показался ей не таким уж замечательным любовником, как раньше. К тому же все происходило как бы в тумане, Долины чувства слегка притупились. Но какое это имело значение? Ведь это же был Глеб, ее первая большая любовь…
Больше она ничего не помнит. Кажется, он предлагал ей еще вина, спрашивал о чем-то…
Пробуждение было ужасным. И вот теперь Лола думает, с чего это ее так развезло? Выпила она совсем немного легкого французского вина и никогда не замечала раньше за собой способности впадать в глубокий сон после занятий любовью. Напротив, такое времяпрепровождение обычно ее освежало, придавало организму силы, а глазам — блеск. Да и здоровым тот сон никак нельзя было назвать. Лола вспомнила, как болела чугунная голова при пробуждении и пересохло в горле.
Вот теперь увиденное в квартире Глеба ночью встало перед ней во всех подробностях. Но Лола уже устала переживать, страх притупился. Теперь она могла спокойно вспоминать и задавать вопросы.
Кто убил Глеба? Отчего этот кто-то не пристрелил также и ее — спящую беспомощную женщину? Знал, что она не проснется и не сможет ему помешать? И отчего Лола действительно не проснулась от присутствия чужого человека в комнате?
Даже если убийца использовал глушитель, сон у Лолы всегда был чуток, она услышала бы шаги.
Лола знала ответ только на один вопрос: она никак не могла просто так разоспаться, учитывая ее ужасное самочувствие при пробуждении, ей подсыпали снотворного. Причем снотворного плохого, которое действует с побочными эффектами. Но тогда возникает еще множество вопросов. Кто подсыпал и куда? Несомненно, это произошло у Глеба, и подсыпали в вино. Но тогда кроме него вряд ли кто-нибудь мог это сделать? И зачем, зачем он это сделал? Чтобы не было свидетелей его собственного убийства?
Лола окончательно запуталась. Ответов не было. Мыслей в голове не было.
Маркиза не было.
Лола прошла в спальню и упала на кровать совершенно без сил.
— Итак, господа, — заговорил Хорек, снова обведя взглядом невеселую компанию за столом, — будем считать, что я вас уговорил и вы приняли мое предложение.
Теперь осталась самая малость — узнать, в чем это предложение заключается.
— А что, макака тоже в деле? — осведомился Бич, скосив глаза на японца, неподвижно стоящего в углу с неизменной угодливой улыбкой.
— Осторожнее, Бич, — Хорек показал зубы, что должно было изображать улыбку, — Тамура-сан понимает по-русски.
— Да хоть бы он по-папуасски понимал, — огрызнулся медвежатник, — все равно я вас всех достану и рассчитаюсь!