Если бы только бедная Наталья Андреевна знала, что именно эта ее проделка спасет рубины и личное счастье соперницы, то она ни за что не умаслила бы шахту. Открыв окошко аварийным ключом, Гена уселся задом на нижний бортик отверстия и просунул ноги в поднявшийся контейнер, собираясь насильно опустить кронштейны. Чтобы усилие было достаточным, он взялся за верхний бортик обеими руками. Кожаные перчатки скользнули по жирной поверхности, Гена дернулся, стараясь сохранить равновесие, и выпал из шлюза спиною вниз.
На счастье горе-вора, мусорная компания не слишком добросовестно выполняла свои обязательства — гигабаки опустошались реже сроков, заявленных в договоре. Гена приземлился в мягкую гниющую массу и отделался тяжелыми вывихами конечностей. Целый час он пролежал, тихо постанывая, пытаясь справиться с болью, чтобы вернуться по лестнице на чердак. Но не сумел и стал звать на помощь.
Когда жильцы дома узнали о случившемся, поднялся жуткий скандал.
— Мало того, что запёрли нас в скворечники, еще и дыр понаделали, через которые грабить будут! — возмущались квартиросъемщики на общем собрании.
— А я говорила — все эти новшества до добра не доведут! — брала инициативу в свои руки Наталья Андреевна. — На Лучистой мы бед не знали. Везде порядок был — и в доме, и во дворе. Никто никому на голову свой мусор не вываливал. А теперь что? Грязь, смрад, гнилью несет или вообще каким-то… машинным маслом!
— Вот-вот, — вступила Людмила Антоновна. — И у меня чем-то таким воняет нестерпимо.
— На Лучистой хорошо было, это да, — тихо прошамкала алкоголичка Инга. Исхудавший Бублик чесался у ее ног.
В центре детской площадки, где проходило собрание, стоял Оноре де Мирабо. Его лицо, бледное и вспотевшее, напоминало десерт бланманже.
— Это просто неслыханно! — взорвался, наконец, он. — Мы устанавливали мусоропровод в десятках домов! Сотни, да что там сотни — тысячи наших пользователей за все время существования компании не причинили столько вреда, сколько один ваш подъезд за год!
— Вроде остальные из другого теста сделаны, — перебила его Настя. — Небось, так же мучаются, как мы.
— Вы?! — взревел несчастный представитель. — Когда ВЫ своим разводным ключом выломаете в доме все розетки, электриков обвинять станете? Не знаю, из какого теста вы сделаны, но мозги у вас явно зачерствели.
— Игорь, сделай что-нибудь! — потребовала оскорбленная Настя у мужа. Тот стоял, отвернувшись, и все глубже втягивал голову в плечи.
— Послушайте, — вежливо, но уверенно, сказал Егор. — В договоре значится, что мы имеем право отказаться от услуг вашей компании и устроить вывоз мусора по старой системе, как делают жители окрестных районов, ведь так?
Мирабо устремил на него взгляд, полный презрения. Повисла тяжелая пауза. По лицам жильцов было ясно, что на уступки они не пойдут. Если бы обнаружилось, что мусоропровод сделан из потенциально опасного материала, или же он несет еще какую-то угрозу для здоровья, то можно было бы маневрировать. Но коль дело коснулось самого дорогого — имущества, любые уговоры и угрозы будут бесполезны.
— Ну и черт с вами! — сдался революционер. — Делайте, что хотите! Надо же, как подобрались! Хорошо, что таких мало. А не то рожениц до сих пор подвешивали бы за ноги, чтобы облегчить роды, а сифилис ртутью лечили.
С этими словами Мирабо покинул поле боя. Побежденный, но гордый.
Порою бывает так, что события, никак между собою не связанные, странным образом влияют друг на друга. Посреди леса многовековой усталый дуб вдруг покрывается весенней зеленью. Старик-бука ничего не знает об институте брака, а также прочих человеческих печалях и радостях. Раскинулся шатром среди берез и улыбается новому солнцу. Но случается так, что едет мимо грустный человек-холостяк, глядит на свежие прозрачные листочки и решает полностью переменить свою жизнь. Жениться, например.