— Посидите пока здесь, я принесу чаю.
Женщина кивнула, а я поспешила в салон, надеясь, что мы никому в это время уже не понадобимся.. Зайдя за прилавок, принялась рыскать на полке, где все чаи. Названия и описания были знакомы, так что выбрала нужный и поспешила обратно.
Женщина плакала, закрыв лицо руками.
— Как вас зовут? — Опустилась рядом с ней.
— Ризми.
— Ризми, какое необычное имя. — Погладила ее по спине. — У вашего мужа есть враги?
— Что? — Она подняла на меня удивленные глаза. — Нет! С чего бы? Он всегда такой дружелюбный, веселый, приветливый со всеми, он любит людей.
Хотелось спросить, а нелюдей?
— А как у него с работой?
— Все хорошо. Не помню, что бы он рассказывал враждебные случаи, наоборот, всегда радовался как идут дела.
— Как зовут вашего мужа?
— Зим. — И тут она вновь заплакала.
— Ризми, — поспешила я кинуть заварку в чашку и налить воды. — Вы можете разогреть чай?
Женщина удивленно согласилась, приняв чашку.
— Сейчас посидите здесь, мне надо еще кое-куда сходить.
Хотелось бы мне знать, что делать? Спустилась в комнату и вошла, когда Горн накрывал мужчину тряпкой где-то посредине. Они его раздели? Зачем? Так и застыла на пороге с этим вопросом.
Кейлин снимал перчатки, когда обратился ко мне:
— Где она?
— Отвела в свою комнату, пьет чай, успокоительный, а что с ним?
Не услышала, как за моей спиной кто-то появился, поняла это по глазам харнов и обернулась.
Ризми сиротливо стояла с чашкой уже горячего чая и страдальчески смотрела на мужа.
— Не могу там сидеть, хочу быть возле него, так переживаю, но я буду держаться.
Как же она сильно его любит!
— Горн освободи стул. — Кейлин кивком указал на заваленный стул какой-то литературой. Как раз в самом дальнем углу, где на полу лежало еще кучу коробок, стопками журналы, тряпки, свернутые и порванные плакаты, еще всякая всячина и мелочевка. Общее впечатление создавалось, что здесь никто не убирался очень давно, а только складировал и складировал. Руки так и чесались приложиться ко всему этому. Навести шороху, лишь бы хозяева были непротив.
— Посидите здесь, — Ризме принесли свободный и относительно чистый стул, — мы сейчас вернемся. И Кейлин дал знак идти за ним.
Нас не стали выводить из комнаты, а направили за громоздкий шкаф, что стоял перпендикулярно стене и оказывается, скрывал за собой дверь в другое помещение. Поменьше размером и в таком же заброшенном состоянии. Пыль толщиной в сантиметр и страшная заваленность старыми вещами! Тут вообще складировали в основном мебель, и по большей части стулья. Свет зажегся тусклый, от лампочки, что висела летающей тарелкой над столом. В своем наряде мне страшно было стоять не то, что сидеть.
— Лия, могла бы ты здесь прибрать? — Поинтересовался Кейлин, увидев мою брезгливость.
— Руки чешутся, не просто могу, но и хочу! Но только мне понадобятся помощники в роде двух сильных и красивых харнов.
— Будут. Но я не думаю, что здесь нужно особо стараться. То помещение хотел сделать под склад, — он махнул рукой за дверь, — мы расширяемся. А здесь, когда-то был кабинет нашего отца, к нему немало ходило посетителей. — Задумчиво произнес он.
Харны мимолетно переглянулись. Помолчала, потому что ситуация не позволяла углубляться в другую тему.
— Нам известно, что это не магия харнов. — Начал Горн.
— Нет? — Встревожилась я. Почему-то для меня стало важным, что бы они смогли помочь, смогли сделать пусть и невозможное.
— Горн, ты найди книги по всякой заразе, вроде той плесени, все, что посчитаешь нужным. Я пока найду повязки на лицо и чистые перчатки.
— А я? — Когда уже Горн вышел.
— А ты здесь прибери, нам надо расположиться где-нибудь, и на что-то сесть. А если потом организуешь, чай и что-нибудь к нему, цены тебе не будет.
Вышла следом за ним. В таком наряде только уборку делать! Но глядя на страдание двоих, что расположились почти у выхода на диване, принялась рыться в брошенном тряпье. Не знаю, что нашла, должно подойти, хотя бы пыль стереть. Ризма смотрела за нашими манипуляциями и тихонечко стирала с щек слезы, постоянно шмыгала носом. Ей выдали те же белые перчатки, и теперь она гладила мужа по руке. Неудобно как-то держать здесь больного человека, в этом антисанитарном помещении. Но выхода другого не было, не к себе же домой нести. Зим, муж Ризмы, так и не приходил в сознание, а плесень росла, покрывая его вдобавок и слизью. Смотреть на это было трудно и страшно, поэтому поспешила по своим делам дальше. И как только харны собираются есть в таких условиях, мне и крошка в горло не полезет.