— Скажите, — неожиданно для меня все же прорвалось наружу, — вы никуда не ездили всей семьей в ближайшее время?
Омиш покачал головой, продолжая листать.
— Кто-то из ваших знакомых, друзей, родственников, мог с вами взаимодействовать?
— Тогда бы сея, беда, вероятно, приключилась в первую очередь с ними. — Заметил Кейлин, приподняв одну бровь.
— Может им дать какой-нибудь мазью помазаться, как-то приостановить... И мне...
— Дадим, когда поймем что надо дать.
В этот момент я чихнула.
— Это наверно на пыль. — Быстро проговорила и шмыгнула носом.
— Это может передаваться при касании... — Горн размышлял, делая свои выводы.
— Значит, мне ничего не грозит? — Всплеснула я руками.
— Пока неизвестно. — Кейлин! Умеет же убивать надежду! Он поймал мой грозный взгляд.
— Чем занимается ваш отец? Где он работает или его увлечение?
Горн забрал мой вопрос!
— Так он, это... работает в оранжереях, где выращивают карлинги.
— Это что? — Понятное дело из просвещенных, я одна ничего не ведаю.
— Карлинги... — Горн отложил книгу, что только что смотрел и взялся за другую. Здесь он уверенно стал листать, ища что-то конкретное.
— Это цветы с большими желтыми бутонами. — Пояснил Омиш. — простите, я посмотрю, как там мои родители. — За дверью послышались всхлипы и оханья, кажется, матери Омиша стало хуже.
И вышел.
— И для чего эти цветы?
— Странный вопрос. Для красоты интерьера, ну еще их дарят женщинам.
— Мне-то откуда знать! Я слышу о них впервые.
— Кстати, вот и они. — Горн показал на картинку.
Мы тут же повскакивали со своих мест и уткнулись в незатейливый рисунок.
— Ух, ты! — Не отводила я взгляда. — Такая красота не может навредить.
— А вдруг может? — Братья переглянулись. — Надо бы проверить эту плесень, выявить какую-нибудь связь.
— Будет немного сложно, мне бы отдельное место для таких маневров.
Что это там за маневры у Горна? Стало интересно, как в этом мире изучают добытые образцы чего-либо. Тут влетел Омиш, опять с покрасневшими глазами.
— Можно что-нибудь уже скорее сделать?! Отец, он...
Мы вылетели из комнаты, не сговариваясь втроем.
Зим лежал все также с закатанными глазами, только теперь с открытым ртом и губы его побелели, правая часть, особенно рука, совсем покрылись белым пушком и противной тягучей слизью, что текла на диван.
— О! — Все, что смогла вымолвить я.
— Плесень пошла по дивану. — Чувствовалась досада в голосе Кейлина. Кажется, ему придется с ним расстаться.
Ризма еле сидела на стуле, руки ее то же покрылись белым налетом, но без пушка пока. Еще неизвестно, что там скрывалось под одеждой.
— Это вообще поправимо? А что если попробовать ее соскоблить с него?
Кейлин чему-то кивнул и нашел среди хлама маленькую лопаточку, подошел к Зиму. Мы все склонились над ним.
Он подцепил один из пушков и медленно стал отслаивать от кожи. На удивление оказалось легко, но толстые комочком темные пятна оставались, слизь вытекала прямо из них.
— Это корни. Что за...
— Больше всего пострадала правая рука. Смотрите, ее почти не видно. — Констатировала я факт. — Возможно это и не шокопортрет. Не в нем причина. А в его работе. Но почему рука? На этих цветах есть шипы?
— Нет. — Помотал головой Омиш.
— Они какие-то ядовитые сами по себе?
Мы склонились еще ближе, рассматривая руку и плесень, строя всевозможные предположения.
— Нет. — Если бы не горе, Омиш бы сильно удивился моим вопросам.
— Их давно выращивают?
— Да, Лия. Если бы причина была в них, мы бы давно это знали.
— Кейлин, я пытаюсь помочь! Перебирая кучу вариантов, мы можем к чему-то прийти!
— Прошу вас, — меня взял за руку Омиш, — не ссорьтесь из-за нас со своими мужьями.
— С кем?!
Парень не в своем уме?! Какие еще мужья?! Кейлин и Горн отвернулись, вернее ретировались гуськом друг за другом в кабинет, я за ними. Это еще что за новости? Прикрыв дверь подбоченилась.