Стоит ли говорить о том, какие чувства испытывала к нему она? Злоба, презрение, ненависть... Все это было так мелко в сравнении с черным хтоническим ураганом, что без остановки бушевал у нее в груди вот уже три года.
Даже когда она думала о чем-то другом.
Даже когда спала.
Она хотела убить его. Но сделать это самой значило навсегда распрощаться с мечтами о другой жизни - той самой, которую отнял у нее отчим. Той, где она могла бы, не думая ни о чем, кататься на качелях, сделанных из лиан и отдыхать на увитых плющом скамейках, наслаждаясь пением райских птиц.
- Таня! - окликнул ее кто-то, когда худенькая, покрытая шрамами рука уже протянулась к панели домофона. Девочка вздрогнула. Она подумала было, что ее зовет отчим. Но тут же сообразила, что ее имя произнес совсем другой голос. У отчима он был тонким, почти что женским. Как у немолодой, толстой и истеричной женщины. Можно даже сказать, птичий голос у него был. А этот звучал легко и жизнерадостно, и был похож на веселый удар молота о наковальню. Голос с россыпью искр... Повернув голову, Таня увидела говорившего. Он сидел на качелях и смотрел на нее. Черный кожаный плащ с высоким воротником. Руки, обтянутые черными же замшевыми перчатками, сложены на коленях.
- Иди сюда, - сказал мужчина. Девочка покачала головой.
- Я вас не знаю, - негромко произнесла она.
- Мы просто не успели познакомиться, - голос его звучал бодро и весело, но лицо оставалось мрачным - оно будто было высечено из камня, даже, скорее, из какого-то кристалла. - Ты ушла как раз в тот миг, когда я хотел ответить на твой вопрос.
Тень воспоминания прошелестела прозрачными крылышками рядом с ее затылком. Да, она уже видела его раньше. И даже слышала этот голос.
- Не помнишь? - он впервые улыбнулся. И что-то в этой улыбке показалось Тане неестественным. Приглядевшись, она увидела, что из нижней губы собеседника торчат шесть небольших металлических шариков. Людей с похожими украшениями она встречала и раньше. Но чтобы сразу шесть... Это, должно быть, довольно-таки неудобно.
- Ледяной замок, - продолжал тем временем он. - Комната с шаром. Я был там. И ты была там тоже. Теперь вспомнила?
- Да, - она осмелилась приблизиться. - Но ведь это... это же было во сне.
- Не совсем, - он протянул обе руки ей навстречу. Ребенка с такой судьбой, как у нее, этот жест должен был отпугнуть, но почему-то Таня не испугалась. Она подошла к сидящему на качелях человеку и положила руки в его ладони, скрытые под черной замшей. Они показались ей очень твердыми. Словно она прикоснулась к киборгу, чьи пальцы были сделаны из металла.
- Кто же ты? - произнесла Таня. - Как тебя зовут?
- У меня два имени, - сказал он. - Но второе тебе лучше не знать. Так что можешь звать меня Маркиз.
- Маркиз? - удивилась она. - Как пуделя?
- Это пуделей называют в мою честь, - улыбнулся он. - Ну что ж... Говори свое желание.
- Не поняла, - Таня наморщила лобик. - Какое желание?
- Ну как же? - вновь улыбнулся Маркиз, и она заметила, что зубы у него необыкновенно белые, каких не может быть у взрослого человека. "Искусственные, должно быть", - подумала девочка.
- Ты позвала меня, и пришел. Я всегда прихожу, когда зовут. И выполняю одно желание.
"Значит, сказка может, все-таки, стать реальностью... Правда, не слишком-то он похож на прекрасного принца или доброго волшебника. Но кто сказал, что все должно быть именно так, как писали Андерсен и Шарль Перро?".
- Постой-ка, - Таня выдернула руки из жестких ладоней Маркиза и отступила на шаг. - Такого не может быть. Я же тогда не знала, как тебя зовут!
- Просто я был первым, кто тебя услышал. Тебе еще повезло, можно сказать. Кто угодно мог явиться на зов.
- Еще повезло, говоришь? - Таня отошла еще на шаг. - Значит, не такой уж ты и хороший?
- Верно, - он ухмыльнулся, точно эти слова были для него комплиментом. - Не каждый назовет меня добряком. Но я не собираюсь делать тебе больно.
- Правда?
- Конечно, - кивнул Маркиз. - Так что у тебя за желание?
- А ты... любое можешь исполнить?
- Нет. У меня только три направления. Богатство, любовь и месть.
- Месть? - сердце Татьяны затрепыхалось, как угодившая в силки птица. - То есть, ты можешь сделать плохо любому, на кого я укажу?
- Могу, - Маркиз посерьезнел. - Но не любому, нет. Лишь тому, кто действительно виноват.
- Есть один такой... человек, - ей понадобилось некоторое усилие, чтобы назвать так отчима. - Мой отчим... Он...