«Я крайне безпокойна, здоровы ли Вы? — пишет она Потемкину, объезжающему гарнизоны и крепости Санктпе-тербургской губернии.— Столько дней от тебя ни духа, ни слуху нету, а сегодня и вчерась погода так велика была, что я зачла опасаться, как-то Вы Волшу переехали? И для того нарочного посылаю — знать, где и каковы Вы?»
Не успел Ермолов надеть на себя орден Белого Орла, присланный по просьбе Екатерины королем Станиславом Августом, как последовала его отставка. 19 июля императрица подписывает указ о пожаловании в свои флигель-адъютанты Александра Дмитриева-Мамонова (одного из адъютантов Потемкина), а через день Храповицкий записывает в дневнике: «Возвратился Князь Григорий Александрович Потемкин, коему А. М. Мамонов подарил золотой чайник с надписью: «Plus unis par coeur, que par le sang» (Ближе по сердцу, чем по крови (франц) - В.Л.). Неделю спустя Екатерина признается Храповицкому: «Надобно держаться за корень, а не за ветви: доказательство — Князь Потемкин, который много имел неприятелей». Отношения восстановлены. Потемкин может ехать на юг, «Естьли поездка твоя необходима,—- признается императрица — то и на оную соглашусь, хотя признаюсь, что весьма люблю тебя видеть при себе по дружбе и доверенности моей к тебе».
6/17 августа умирает Фридрих Великий, бывший на протяжении многих лет «возмутителем спокойствия в Европе». Правда, после тяжелых поражений от русской армии в Семилетней войне король стал более осторожным и старался не доводить дело до войны. Но суть его политики не изменилась: любой ценой добиться гегемонии в Германии, расширить территорию и увеличить людские ресурсы Пруссии за счет Польши, над картой которой старый король провел последние дни жизни. Начало было положено первым разделом шляхетской республики. Как-то поведет себя его преемник Фридрих Вильгельм II? Соседи Пруссии выжидают. У России среди многих внешнеполитических забот самая неотложная ~ отношения с Портой и безопасность южных границ, протянувшихся от каспийского моря до Буга, На Северном Кавказе уже идут боевые действия. Горцы во главе с чеченцем Ушурмой, объявившим себя пророком Шейх-Мансуром, нападают на русские посты и крепости. В конце октября Потемкин скачет на юг. Вместе с ним едет и Суворов, незадолго до того получивший долгожданный чин полного генерала. Он был произведен в генерал-аншефы 22 сентября 1786 г., «по старшинству», вместе с боевым товарищем по Семилетней войне сербом П. А. Текелли. В списке генерал-аншефов Суворов оказался двенадцатым, но именно его взял с собой Потемкин, готовивший армию для отпора возможным покушениям турок. Была еще одна причина, по которой президенту Военной коллегии необходим был опытный боевой генерал, мастер обучения войск. На весну 1787 г. была намечена поездка Екатерины II на юг, которая с самого начала задумывалась, как важная политическая и дипломатическая акция. В свите императрицы отправлялись послы ведущих европейских держав. В Херсоне ее должен был встретить император Иосиф. Потемкин хотел показать друзьям и недругам России ее достижения по хозяйственному освоению Северного Причерноморья. Новые города и селения, крепости и верфи, фабрики и заводы, возникшие за последние десять лет на безлюдных землях, красноречивее всех дипломатических нот должны были убедить всех, что России есть, что защищать, есть и чем защищать. Гостям предполагалось показать новые и старые полки, а также корабли нового Черноморского флота.
Суворов, назначенный состоять при 3-й дивизии Екатеринославской армии, через три месяца получил под свою команду часть войск, «к границе польской назначенной». Перед ним открывались широкие возможности внедрять в войска свои принципы боевой подготовки и воспитания солдат и офицеров.
В то самое время, когда Потемкин и Суворов скакали на юг, из Калуги к турецкой границе медленно следовал обоз бывшего хана Шагин-Гирея. После многочисленных настойчивых просьб Шагин-Гирея Екатерина дала разрешение на его отъезд в Турцию. Узнав об этом, Потемкин предсказал судьбу последнего правителя ханства, заявив, что Шагин-Гирей едет навстречу своей смерти. Принятый с показной пышностью Шагин-Гирей вскоре был сослан на остров Родос — место пребывания опальных крымских ханов — и был вероломно убит накануне войны.
7 января 1787 г. из Царского Села выехал санный поезд императрицы. Путь лежал через Смоленск, Чернигов и Киев, куда Екатерина прибыла 29 января. Почти три месяца длилось пребывание двора в древнем русском городе и лишь 22 апреля путешествие было продолжено. Вниз по Днепру двинулась целая флотилия. Это путешествие на юг хорошо документировано. Наряду с официальным «Журналом путешествия Ея Императорского Величества в полуденный край», исследователь располагает такими первоклассными источниками, как письма императрицы сановникам в Петербург и Москву, барону Гримму во Францию, как «Дневник Храповицкого», как письма императора Иосифа фельдмаршалу Ф. Ласси. Прибавим сюда письма графа А. А. Безбородко, «Записки графа Сегюра», «Дневник» Д.Н. Сенявина (будущего знаменитого адмирала), донесения участвовавших в путешествии дипломатов. Основываясь на этих свидетельствах, историк Г. В. Есипов подробно изложил обстоятельства путешествия в журнале «Киевская старина» за 1891 г. Отметим некоторые важные этапы путешествия.
25 апреля состоялось свидание Екатерины с польским королем Станиславом Августом. Король был принят на борту царской галеры «Десна», ставшей на якорь против Канева. Здесь польская граница подходила к Днепру, и король, которому по конституции было запрещено покидать пределы страны, мог беседовать с российской императрицей, не выезжая из Польши. Храповицкий записывает под 26 апреля: «Отъехав несколько верст, были довольны, что избавились вчерашнего безпокойства. «Князь Потемкин ни слова не говорил; принуждена была говорить безпрестанно; язык засох; почти осердили, прося остаться; Король торговался на 3, на 2 дни, или хотя для обеда на другой день». Сохранилась записка Екатерины Потемкину, в которой она выговаривает ему за предложение продлить свидание с королем. И этот выговор, и молчание Потемкина во время бесед двух суверенов свидетельствуют не о ревности тайного мужа императрицы к ее бывшему сердечному другу, как может показаться с первого взгляда. Еще в марте, за полтора месяца до каневского свидания, Потемкин вел предварительные переговоры с королем, которые продолжил Безбородко. Станислав Август просил свою могущественную покровительницу защитить его от собственных подданных, влиятельных польских магнатов, грозивших королю свержением с престола. Король искал сближения с Россией, предлагал заключить союзный договор в преддверии близкой войны с Портой. Екатерина сдержанно отнеслась к этим предложениям, не желая связывать себя обязательствами с Польшей, внутреннее положение которой было крайне неустойчивым. К тому же союз со Станиславом Августом мог вызвать осложнения в отношениях с Австрией и Пруссией, Она обещала королю поддержку, но отклонила его попытки продолжить переговоры, Из переписки Потемкина с Екатериной и Безбородко конца 1787 — начала 1788 г. видно, что Светлейший напротив, был сторонником русско-польского оборонительного и наступательного союза. Уклончивая позиция Екатерины в польском вопросе способствовала сближению Речи Посполитой с Пруссией, Англией, Турцией и другими противниками России во время европейского кризиса 1788—1791 гг.
30 апреля — 3 мая императрица провела в Кременчуге, который временно, до постройки Екатеринослава, выполнял функции главного города наместничества. Потемкин устроил торжественную встречу. Ведь здесь, собственно, начиналась главная часть путешествия — осмотр вверенных его попечению губерний. «Здесь я нашла треть прекрасной легкой конницы, той, про которую некоторые незнающие люди твердили доныне, будто она лишь считается на бумаге, а в самом деле ее нет,— пишет императрица 30 апреля в Москву генералу П. Д. Еропкину,— Однако же она действительно на лицо, а такова, как, может быть, еще никогда подобной не бывало, в чем прошу, разсказав любопытным, слаться на мое письмо, дабы перестали говорить неправду» [57]. О том же она пишет в Петербург главнокомандующему и генерал-губернатору графу Я. А. Брюсу. Шесть легкоконных полков — Сумской, Ахтырский, Изюмский, Харьковский, Павлоградский, Мариупольский (будущие знаменитые гусарские полки русской армии), баталион Екатеринославского гранодерского полка, Бугский егерский корпус, Екатеринославский кирасирский полк — части, сформированные в последние годы Потемкиным, удостоились высочайшего смотра. Отметим, что среди генералитета, встречавшего Екатерину в Кременчуге, были и генерал-аншеф Суворов, и генерал-майор Голенищев-Кутузов, командовавший бугскими егерями. И город, и жители, и войска очень понравились императрице и ее спутникам, среди которых были послы Франции, Великобритании, Священной Римской империи — граф Сегюр, Фиц-Герберт, граф Кобенцль. Почти ежедневно императрица пишет в Москву и в Петербург и во всех письмах звучит одна и та же нота: «Легко конные полки.... про которых покойный Панин и многие иныя старушонки говорили, что они только на бумаге, но вчерась я видела своими глазами, что те полки не карточные, но в самом деле прекрасные...» (1 мая, в Петербург Н.И. Салтыкову) [58]. «Чтоб видеть, что я не попусту имею доверенность к способностям фельдмаршала Князя Потемкина, надлежит приехать в его губернии, где все части устроены, как возможно лучше и порядочнее: войска, которые здесь, таковы, что даже чужестранные оныя хвалят неложно; города строятся, недоимок нет» (3 мая, в Петербург тому же Н. И. Салтыкову) [59].