Оказалось, что опубликованные Бартеневым записки были известны и раньше по публикациям 1856 и 1872 годов [178]. Причем они печатались не с копий, а с подлинных автографов, хранившихся в семье суворовского адъютанта И.О. Куриса. В 1900-е годы эти автографы держал в руках исследователь суворовского эпистолярного наследия В.А. Алексеев, который опубликовал их с максимальной точностью [179]. Копиист, которому доверился Бартенев, исказил некоторые места записки. Начало выглядит совсем иначе: «Г. А. С. Р. Г. 3. Г. Ч. было бы в степень Г. П.— от меня больше пользы!— после не были бы странности при Варне, Шумне...» Мы предлагаем читать это место следующим образом: «Г[раф] А. В. С[уворов] Р[ымникский]. Г[рафу] 3. Г. Чернышеву] было бы в степень Г[енерал]-П[оручика] — от меня больше пользы!— после не были б странности при Варне, Шумне...» (Полный текст приведен в книге: А. В. Суворов. Письма. M., 1986. С 393—394).
Смысл совершенно ясен: графу 3. Г. Чернышеву, возглавлявшему Военную коллегию, следовало бы произвести Суворова в генерал-поручики (тем более, что он, прибыв на дунайский театр военных действий, одержал в 1773 г. победы при Туртукае и при Гирсове), Тогда бы в осеннем наступлении 1773 г. он —- Суворов — сумел бы принять деятельное участие, добился бы большего успеха, чем генерал-поручики Унгерн и Долгоруков под Варной и Шумной. Логичен и переход к Каменскому: получив чин генерал-поручика раньше Суворова, тот имел старшинство; но, будучи главным начальником, Каменский не воспользовался суворовской победой при Козлуджи и остановил наступление на Балканы. Он него — Суворова — больше пользы, а его затерли, вовремя не дали чина генерал-поручика, и дело пострадало. Как видим, никакого упрека по адресу Потемкина нет и в помине. Но лучший биограф Суворова Петрушевский выбирает самую недостоверную публикацию суворовской «Записки» только потому, что в ней якобы можно вычитать упрек Александра Васильевича по адресу «господина Потемкина», будто бы вскоре после измаильского штурма.
Взглянем на «произвождение за Измаил» беспристрастно. Щедрость, с которой были награждены участники штурма, не уступала и даже превосходила «очаковское произвождение». «Я назначил награждение орденами тех единственно,— писал императрице Потемкин 24 марта 1791 г.,— о которых достоинстве я беспрекословно удостоверен. Но, если и из прочих по точнейшему и строгому исследованию найдутся достойными подобной награды, то и для них осмеливаюсь испрашивать некоторого числа Георгиевских и Владимирских крестов, тож и шпаг. А затем испрашиваю Высочайшее повеление, Всемилостливейшая Государыня, всем из отличившихся, которые от моего производства зависят, объявить чины с листом каждому, означающим службу его, убавя сроку к ордену по примеру Очаковских и с таким же крестом... Всем нижним чинам медали с надписью «За отменную храбрость» [180].
Точно такие же знаки отличия были учреждены для участников Очаковского штурма.
Но разве можно сравнивать очаковский штурм с измаильским? И можно, и должно. Разумеется, Измаил был мощнее Очакова, хотя и последний относился к числу первоклассных крепостей. Быстрота, с какой Суворов провел подготовку и сам штурм, не знают равных в военной истории. Но вспомним, что Очаков штурмовался в начале войны, еще недостаточно обученными и закаленными войсками, не прошедшими великолепной школы, какая была у них ко дню штурма Измаила. Да и противник, потрясенный поражениями, в 1790 г. был иным нежели в 1788. Недаром Суворов, узнав о победе Репнина под Мачином (28 VI. 1791 г.), ревниво писал о том, что эта победа была добыта его, суворовскими войсками, сражавшимися под Фокшанами, при Рымнике, Измаиле. Справедливости ради следовало бы прибавить: и потемкинскими войсками, штурмовавшими Очаков, сражавшимися под Каушанами, Хаджибеем, Бендерами. Отметим попутно, что в Мачинском сражении выдающуюся роль сыграли командиры корпусов М.И. Кутузов, князь С.Ф. Голицын и князь Г.С. Волконский — генералы, выдвинутые и решительно поддержанные Потемкиным.
В сознании современников Очаков и Измаил были выдающимися победами русского оружия. Но они не оправдали связывавшихся с ними надежд на окончание войны. Если бы взятие Измаила привело к миру, то Суворов был бы вправе рассчитывать на фельдмаршальский чин. Но, повторяем, этого не произошло. Что же касается австрийцев, то награждение принца Кобурга чином фельдмаршала за Рымникскую победу (австрийские военные историки подчеркнуто называют ее «победой при Мартинешти») объясняется тяжелыми поражениями, которые австрийцы терпели в войне с Портой. Редкий успех австрийского оружия был отмечен с небывалой торжественностью. Сам Моцарт написал марш, посвященный герою Кобургу. Став фельдмаршалом, «ученик Суворова» в дальнейшем ничем не прославился и даже растерял приобретенную благодаря «своему великому другу» репутацию. В русской армии на чин генерал-фельдмаршала смотрели гораздо строже, чем у австрийцев, строже, чем в Первую турецкую войну.
Эта война длилась шесть лет. Чин фельдмаршала получили трое: главнокомандующие армиями граф П. А. Румянцев и князь А. М. Голицын, а также президент Военной коллегии граф 3. Г. Чернышев. Потемкин получил этот чин в 1784 г. по должности президента Военной коллегии. Во Вторую турецкую войну, длившуюся четыре года, никто не получил фельдмаршальского жезла. Даже князь Репнин, выиграв Мачинскую битву, непосредственным результатом которой стало подписание предварительных условий долгожданного мира с Турцией, получил в награду лишь Георгия 1-го класса. Немногочисленные биографы Репнина усматривают и здесь козни Потемкина, но если быть справедливым, роль Репнина в войне 1787—1791 гг. не шла ни в какое сравнение с ролью Суворова и его заслугами. Кажется, можно подводить черту. Версия о преследованиях Потемкиным Суворова основана на сомнительных анекдотах, на грубых передержках и ошибках. Имеющиеся документы и свидетельства современников опровергают эту версию.
И все же конфликт между Суворовым и Потемкиным имел место. Но время, обстоятельства и причины конфликта были совершенно иными. Не главная квартира в Яссах, а дворцы Петербурга и Царского Села были декорацией этого конфликта. Не армейская среда, а придворные круги оказались главными действующими лицами драмы. Не Потемкин шел против Суворова, а Суворов против Потемкина.
Суворов против Потемкина
А.А. Безбородко (1747-1799). Подписал мирный договор с Турцией в 1791 г.
Как мы помним, определенная не без участия Потемкина и самой императрицы в Смольный, в воспитательное общество благородных девиц Наташа Суворова росла без матери, жившей с маленьким сыном у родственников в Москве. Суворов долго не признавал сына своим и всю нежность родительского сердца перенес на дочь.
«Любезная Наташа! Ты меня порадовала письмом от 9 ноября; больше порадуешь, как на тебя наденут белое платье; и того больше, как будем жить вместе»,— пишет Суворов 20 декабря 1787 г. из Кинбурна. Белое платье воспитанницы Смольного надевали в старших классах.