Деда Суворова по отцу звали Иван Григорьевич. Его хорошо знал и ценил царь Петр Алексеевич. Из стрелецкой службы Иван Суворов перешел в создаваемый молодым государем Преображенский полк и дослужился до важного чина — генерального писаря. Царь был крестным отцом его сына Василия. В 1715 году Иван Григорьевич умер. Через три года его вдова Марфа Ивановна подала прошение на высочайшее имя, в котором писала о своей нужде: живет с двумя малолетними сыновьями Василием и Александром, просит за службу мужа наградить выморочным имением, потому что их имение в Пензенском уезде разорено во время набега ногайцев.
Ответ на челобитную неизвестен, но 9 мая 1722 года Василий Суворов был взят в денщики к самому Петру Алексеевичу. Каждый, кто поступал в императорские денщики, обязательно зачислялся в гвардию. О роде занятий юного денщика свидетельствует запись от 9 сентября 1723 года: «…из дому Его Императорского Величества денщик Василей Суворов, пришед в канцелярию от строений, объявил Господам под[ь]ячим, что Его Императорское Величество изволил приказать французу Рострелию вылить из меди персону Его Императорского Величества и к тому, что потребно, материалы отпускать ис канцелярии от строений без замедления». Созданный Бартоломео Карло Растрелли бюст Петра Великого ныне украшает собрание Русского музея.
Вниманием государя не был обойден и сын Ивана Григорьевича от первого брака. Иван Иванович родился в 1695/96 году и, следовательно, был значительно старше своих единокровных братьев Василия и Александра. В 1715 году он вместе с Кононом Зотовым был послан за границу для обучения инженерству и переводам. По возвращении домой Иван служил переводчиком и дослужился до чина регистратора Бергмануфактур-коллегии. После смерти Петра I карьера Ивана Суворова оборвалась. За нелестный отзыв об императрице Екатерине Алексеевне он был наказан «кошками», разжалован в солдаты и сослан в дальний гарнизон — в персидский городок Гилян. Прощенный и восстановленный в правах при Петре II, Иван Иванович вернулся на службу, но вскоре умер.
В короткое царствование вдовы Петра Великого Василий Суворов был пожалован в сержанты гвардии, а при Петре II стал (29 июля 1727 года) прапорщиком Преображенского полка. Вскоре молодому офицеру-преображенцу пришлось принять участие в делах большой политики. 8 февраля 1728 года вместе с двумя обер-офицерами он был послан описать «пожитки» лишенного всех чинов и сосланного Меншикова, недавнего некоронованного правителя России, потерявшего власть из-за интриг окружения юного императора Петра II. Прапорщик Суворов должен был представить начальству общую оценку имущества опального, сделанную «ценовщиками», и «черные описи» привезенного от его родственников золота.
С конца 1729 года российская знать начала съезжаться в Москву, где уже находилась гвардия. На 19 января было назначено торжество бракосочетания Петра II, внука царя-преобразователя, с красавицей-княжной Екатериной Долгоруковой. Но в самый канун свадьбы Петр умер от оспы. Члены Верховного тайного совета, фактически правившего империей, решили пригласить на царствование племянницу Петра Великого вдовствующую курляндскую герцогиню Анну Иоанновну с условием подписания «кондиций» — согласия уступить «верховникам» важные прерогативы самодержавия. Анна «кондиции» подписала и 15 февраля 1730 года торжественно въехала в Москву. На следующий день императрица пожаловала новые чины целой группе офицеров-преображенцев. Василий Суворов получил чин гвардии подпоручика. Таким нехитрым способом новая власть рассчитывала укрепить свои позиции. Но «верховники» просчитались. Пока шло обсуждение семи проектов, касавшихся государственного устройства Российской империи, большая группа российского шляхетства (так на польский манер именовало себя дворянство) подала Анне челобитную с решительными возражениями против ограничения самодержавной власти. «Кондиции» были разорваны, и началось царствование властной, капризной и суровой женщины, которую современники полушутя-полусерьезно называли Иваном Грозным.
В это время Василий Суворов решил связать свою судьбу с Авдотьей Мануковой. 13 ноября 1730 года у молодой четы родился сын, нареченный Александром. Мать нашего героя принадлежала к обрусевшему армянскому роду. Ее дед Семен Иванович служил в Преображенском полку вместе с Иваном Григорьевичем Суворовым. Как и другие гвардейские офицеры, не раз выполнял ответственные поручения царя-реформатора. Сын Семена Ивановича пошел по гражданской линии. По указу Петра он описывал завоеванную Ингерманландию. Как отмечает А.Ф. Петрушевский, в 1715 году «во время празднования свадьбы князь-папы (Н. Зотова. — В.Л.) Мануков участвовал в потешной процессии, одетый по-польски, со скрипкою в руках». Он прослужил почти 60 лет и дослужился до звания вице-президента Вотчинной коллегии, ведавшей дворянским землевладением. В прошении об отставке (1738) Федосей Семенович указал, что служит «с одного Ея Императорского Величества жалованья, понеже за мною недвижимого имущества нет, а в Санкт-Петербурге живу я в наемной квартире. И награждения деревень против моей братьи мне не было». Старый служака просил о вспомоществовании, напомнив сенаторам, что «был у многих… государственных дел беспорочно». Он умер в феврале 1739 года, завещав дочери Авдотье дом «в Земляном городе на Большой Арбатской улице в приходе церкви Николая Чудотворца Явленного». Рядом с церковью (освящена в 1594 году) высилась колокольня, построенная в XVII веке, — одна из лучших в Москве. Соседний переулок по имени владельца дома назывался Мануковым. Резонно предположить, что именно здесь, в доме деда, и родился Александр Суворов.
Собственный дом имелся и у Василия Ивановича. Находился он в пригородном селе Покровском на реке Яузе, неподалеку от храмов Покрова Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца. Это была настоящая городская усадьба, весьма обширная (длина по фасаду 135 метров!). Иван Григорьевич Суворов владел ею с того времени, когда молодой Петр приступил к формированию и обучению первых гвардейских полков — Преображенского и Семеновского.
Дом в Покровском может рассматриваться как предположительное место рождения великого полководца, но арбатский предпочтительнее: Покровское — далекий пригород, Арбат — в самом центре. Здесь прошли первые девять лет жизни великого москвича, пока 5 апреля 1740 года Авдотья Федосеевна не продала доставшийся ей по наследству дом.
Арбатская жизнь Суворова совпала с временем правления Анны Иоанновны. Старая российская знать, надеявшаяся, что приглашенная ими племянница Петра I будет послушной игрушкой в ее руках, просчиталась. Инициатор приглашения князь Дмитрий Михайлович Голицын умер в заточении. Его брата, фельдмаршала князя Михаила Михайловича, одного из лучших петровских полководцев, возможно, спасла от опалы скоропостижная смерть. Пристрастия и развлечения новой императрицы были не по-женски грубы. Во дворце обосновался целый сонм карлиц, карликов и шутов. Если Анна Иоанновна и покидала дворец, то только ради охоты. Она гордилась тем, что лично застрелила сотни оленей.
«Одна, но пламенная страсть» владела императрицей — любовь и безграничное доверие к прибывшему с ней из Курляндии Эрнсту Иоганну Бирону. Когда скучавшая в Курляндии вдовствующая герцогиня Анна Иоанновна сделала Бирона фаворитом, местное дворянство отказалось принять его в свои ряды. Теперь Бирон взял реванш — при поддержке российской императрицы получил корону курляндского герцога. За ним стали ухаживать дипломаты европейских монархов, искавших союза с северной империей. Не занимая никакого государственного поста, Бирон был главным докладчиком императрицы, на которую имел большое влияние. Он ведал внутренними делами, уступив командование армией Миниху, а внешнюю политику Остерману. Впоследствии это засилье немцев получило название «бироновщины»[1].
Гроза разразилась над кланом князей Долгоруковых. Весельчак князь Иван Алексеевич, любимец Петра II, в угоду рвавшимся к власти родственникам организовал обручение своей сестры княжны Екатерины с юным императором. Скоропостижная смерть внука Петра Великого от оспы разрушила эти планы. Долгоруковы составили подложное завещание в пользу «обрученной невесты», которая должна была стать императрицей. Обстановка не позволила прибегнуть к подлогу, и Долгоруковы оказались в ссылке. Бдительный Бирон воспользовался доносами и решил продолжить розыск.
1
Редакция не разделяет мнения автора по данному вопросу. (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примечания редактора.)