— Кто боится, я? Ты что, издеваешься надо мной? — вскипел и без того взбешенный Халмат. — Кричит, командует и еще издевается!
— И ты недоволен мной? А я, старая дура, и не подозревала.
— А что я, по-твоему, радоваться должен? Того бить нельзя, этого тоже. Даже когда такой негодяй, как Гайбулла, попадается, и то не разрешаешь. А еще обещала: «Наведу порядок, наведу порядок!». Пожалуйста, сама наводи порядок! — Халмат отстал от старухи.
Анзират шла одна. Ее догнал Сайфулла.
— Бабушка!
— Что случилось?
— Маме, плохо… Это, наверное, из-за фотографии.
— Из-за какой фотографии? — не поняла Анзират.
— Ну, где папа среди женщин.
— Этого еще не хватало! — Анзират засеменила домой. — А как мама увидела фотографию? Она же была спрятана в моем кармане.
— Нурилла стал спорить, что на фотографии рядом с папой сидят японки. Пришлось достать фотографию и доказать, что там никаких японок нет, что это казашки. И никто не заметил, как мама подошла сзади. Она взяла да все увидела.
— Ну, я еще ему покажу! Ладно, беги позови дядю Карима, пусть машину свою подгонит к нашему дому.
— Зачем?
— Еще спрашивает! — прикрикнула на внука Анзират. — Что я тебе велела? Быстро!
…Анзират торопливо вошла во двор.
Дети, не зная, что делать, испуганно сбились в кучу вокруг стонущей матери.
— Что, доченька, началось? — подошла старуха к кровати невестки.
— Вроде еще рано, — еле проговорила невестка.
— Потерпи, родная, потерпи немного.
— Бабушка, машина! — торопливо сообщил Абдулла.
Старуха поддержала невестку за локоть.
Шофер быстро открыл дверцу, помог Шарапат и Анзират подняться в кабину.
Машина тронулась и быстро исчезла за поворотом,
Усталая Анзират тропинкой возвращалась из больницы.
— Салям-алейкум, бабушка Анзират! — весело поздоровалась с ней Назира. Она была нарядно одета. В руках девушки красовалась новая папка-дипломат.
— А, это ты, доченька? — устало подняла голову Анзират. — Похоже, ты тоже в город подалась?
— Да, в медицинский техникум хочу поступить.
— В техникум? Ну что ж… — Анзират на мгновение задумалась — Идем-ка, я тебе кое-что покажу.
Они вышли на берег реки. На другой стороне у самой воды недвижно стояла корова.
— Что? — не поняла Назира.
— Корова.
— Вижу. И что?
Корова осторожно ступила в воду, а потом, подняв голову над водой, поплыла и вскоре вышла на берег. Анзират подошла к ней и нежно погладила.
— Устала, бедная? Ну ничего, иди, дорогая, иди.
Корова протяжно замычала и двинулась вверх по тропинке
— Это корова Хашимджана, — сказала Анзират. — Он ее продал в соседнюю деревню. И что ты думаешь? Каждый день, переплыв реку, приходит она к дому бывшего хозяина. У него семеро маленьких детей. И корова не уходит до тех пор, пока его жена не надоит столько молока, сколько нужно детям.
— Зачем вы все это рассказываете мне? — удивилась Назира.
— Так просто, — задумчиво ответила старуха.
— Бабушка идет! — крикнул кто-то из внуков, и все бросились ей навстречу.
— Как мама? Что врачи говорят? — наперебой расспрашивали дети. Только маленький Нурилла виновато держался в стороне от всех.
— Не галдите все разом, — сказала Анзират. — Ей уже лучше. Где Нурилла?
— Вот он, под деревом стоит.
Она увидела Нуриллу, грозно велела ему;
— Ну-ка, подойти сюда!
— Не пойду!
— Не пойдешь?
— Нет! Еще побьешь, я знаю.
— Смотри, какой знаток, — усмехнулась Анзират. — Про японок знает, когда его бить собираются, знает. Все знает! А вот как плохо в чужой карман лазить, не знает.
— И тебе не мешало бы знать кое-что, — дерзко парировал Нурилла.
— Что именно?
— Что тебя иикто не любит.
— Вот как! Если не секрет, кто не любит меня?
— Все. И папа, и мама, и все жители деревни. И даже продавец Гайбулла. Потому что ты во все вмешиваешься. Если хочешь знать, все над тобой смеются.
Тут Абдулла не выдержал и дал братишке подзатыльник.
— За что? — заревел от обиды Нурилла.
— Чтоб не болтал лишнего.
Анзират подошла, обняла Нуриллу:
— Не обижай его, — сказала она грустно. — Он правильно говорит. — Она нежно погладила голову внука. — Эх, дурачок мой, я сама знаю, что меня никто не любит. — Пересилив себя, она попыталась улыбнуться. — Эх ты, мой маленький знаток…
Сайфулла подошел к дереву:
— Абдулла, слезай!
— Не мешай, — ответил Абдулла.
— Слезай, — настаивал Сайфулла, — бабушка заболела.