В войну хлеб был особенно дорог. Ели лепешки из гнилой картошки, клевера, лебеды. Хлебом это никак нельзя было назвать. Но народ ласково называл хлебом.
До меня в деревню прибыло четверо по ранению. Среди них два Ивана. Иван Гришин с ампутированной ногой выше колена. Иван Николаев с повисшей, как плеть, правой рукой, перебитой в плече и около локтя. Васька Махачихин ходил на приделанной к ноге деревяшке. Нога его была цела, но не сгибалась в коленном суставе. Злые бабьи языки говорили, что он не захотел возвращаться на фронт, приделал себе деревянную ногу, а свою испортил от ходьбы на деревянной. Лучшее ранение было у Николая Васина: пуля прошла рядом с голеностопным суставом. Он мог бегать. Работал председателем колхоза.
Мы, все пять жертв войны, собирались вечерами. Вели разговор о войне, о последних известиях на фронтах и делились своими планами на будущее. Иван Гришин окончил первый курс Брянского лесного института, который был эвакуирован в Советск, это в 80 километрах от нашей деревни. Иван Николаев устраивался в Котельнич судебным исполнителем. Васька Махачихин – хлебороб, работал в колхозе. Один я был пока не при деле. О деле говорить было рано, так как сначала нужно поправить свое здоровье.
Наши с Иваном Гришиным дома были напротив. Из нашего дома можно было не только видеть соседей, но и слышать разговор в их доме. Отец Ивана, Григорий, жил всю жизнь одним днем. Что лучше, то и первым на стол. Он никогда не задумывался о завтрашнем дне. В период Первой мировой войны в 1915 году попал к немцам в плен. Вернулся уже в 1918 году, снова фронт. Участвовал в боях против Колчака, в карательных операциях в Средней Азии. Домой вернулся живым и здоровым в 1922 году. В 1928 году в Троицу напали на него хулиганы. Избили до бессознания и выбили левый глаз. Он любил читать. Выписывал все время областную газету. Устраивал громкие читки. По газетам отлично знал международное положение. На международные темы мог говорить часами, за что в мае 1941 года, в канун войны, был арестован с пятью неграмотными мужиками деревни. С момента ареста не было никаких вестей. Все шестеро погибли в сталинских концлагерях, не дождавшись конца войны.
Мать Ивана, Матрена, всю жизнь работала, не разгибая спины, от переживаний за мужа очень быстро состарилась. Кроме Ивана у нее трое детей – дочь Маруся, сыновья Николай и Петр. Каждый день над ними нависала угроза голодной смерти, и все же спасли их подножный корм, бережливость и, главное, борьба за жизнь.
С Иваном мы стали неразлучные друзья. Воевал он мало, всего три дня под Москвой, в районе Иерусалима получил тяжелое ранение в ногу. Госпиталь, ампутация ноги, на этом закончилась его военная фортуна. Ходил он на протезе, очень медленно, однако мы с ним уходили за 7 километров в соседние деревни на вечеринки и возвращались обратно. Ходили в лес, а больше – на посевы гороха в колхозе. Человек, выросший в степи и попавший в другую среду, всю жизнь с любовью вспоминает о степной жизни. Для человека, проведшего все детство и юношество в бескрайних лесах, лес становится второй матерью. Иван поступил в Брянский лесной институт по направлению Котельнического лесхоза, имея за плечами два курса Пищальского лесохимического техникума. Успешно, с некоторой скидкой на инвалидность сдал вступительные экзамены и окончил первый курс с отличными оценками.
Я учиться не мечтал. Хотел поступить работать на железную дорогу билетным или товарным кассиром. На крайний случай весовщиком. После двухнедельного пребывания дома поехал в Киров, в отделение железной дороги, с целью разведки, устройства на работу. Начальник отдела кадров, симпатичная, стройная женщина, работу мне предложила сторожем на частные огороды железнодорожников. Это предложение настолько меня унизило, я собирался что-то ответить, но во рту мгновенно пересохло. Заикаясь, выдавил из себя: «До свидания». Не чувствуя боли в ноге, я выскочил из двухэтажного здания отделения железной дороги, поспешил на переполненный голодным народом вокзал. Домой приехал удрученный, в плохом настроении. Отец и мать отлично поняли меня и ни о чем не спрашивали. Мать говорила: «Ты не спеши, живи дома. Поправь свое здоровье, а работа сама тебя найдет». Она предлагала остаться в деревне, жениться и работать в колхозе. Отец больше молчал. Он гордился мной и знал, что я должен выбрать себе дорогу в жизни сам. На это у меня силы воли достаточно.