Выбрать главу

Поступление на железную дорогу дало мне большой толчок. Я стал задумываться, не пойти ли мне учиться, но куда? Документ об образовании в семь классов, курсы коммерческих ревизоров при управлении Омской железной дороги в 1937 году не в счет. Незаконченный рабфак при том же управлении ничего почти не дал. Справка об окончании рабфака, подписанная сердобольной рукой, безвозвратно осталась у немцев при обыске еще в 1941 году. Другую такую получить безнадежно. Общая эрудиция самой жизнью повышена, но грамотность – нет.

Своей мечтой я поделился с Иваном Гришиным. Он на мгновение задумался и, улыбаясь, сказал: «Я тебе помогу». «Но как?» – вырвалось у меня. «Я видел у тебя складной многопредметный нож. На время дай его мне, постараюсь сделать штамп и печать Брянского лесного института и написать тебе справку, с которой ты поступишь учиться. Поступай в Ленинградскую лесотехническую академию, которая эвакуирована в Киров».

Работа закипела. Иван за неделю на резинке, вырезанной из толстой автомобильной камеры, сделал штамп и печать. Съездил в Котельнич, напечатал на машинке справку, что я действительно являюсь студентом первого курса Брянского лесного института, но ввиду оккупации города немцами личного дела не сохранилось, поэтому прохождение дисциплин и сдачу экзаменов по отдельным предметам подтвердить нельзя. Подпись директора института. Лучшего нельзя было и придумать.

Собрав нужные документы, я поехал в Киров. Сдал документы в приемную комиссию и тут же получил ответ, что допущен до приемных экзаменов на лесохозяйственный факультет. Заведующий приемной комиссией доцент Самойлович Георгий Георгиевич глубоко извинился передо мной, что принять без экзаменов не может, так как с момента поступления в Брянский институт прошло четыре года. «Но помощь к поступлению вам окажем, – сказал он. – Конкурса у нас нет, ожидается недобор. Экзамены начнутся 10 сентября. Начало занятий – 10 октября».

До 10 сентября оставалась одна неделя. За это время подготовиться было не только трудно, но и при всех дарованиях невозможно. За эту неделю надо было окончить три класса средней школы – восьмой, девятый и десятый. Я высказал свои сомнения Ивану. Он ответил: «Главное, не вешай головы. Все будет в порядке. Неделю мы с тобой позанимаемся здесь, на экзамены поедем вместе». Начали с математики, тригонометрии я совсем не знал. Геометрию кое-как. Алгебру – на два. Я старался много запомнить, разобраться, но из этого ничего не получалось. Быстро переутомлялся. Отдыхал, собирался с новыми силами и снова учил. Иван подбадривал меня, говорил: «Главное – напористость, вера в себя и уверенность в сдаче экзаменов».

Неделя пролетела быстро. Мы с Иваном поехали сдавать экзамены. Он в качестве болельщика, а я – ответчика. Иван переживал больше моего. Ему очень хотелось, чтобы я поступил учиться и из меня получился специалист.

Из нашей деревни добраться до железной дороги, не имея исправных ног, было большой проблемой. Разъезд Иготино расположен в 6 километрах, но надо было преодолеть чистое болото шириной более километра, идти по узкой тропинке по колено в черной торфяной холодной жиже. Иван на протезе по болоту идти не мог. Шоссейная дорога проходила в 3 километрах от деревни, где нужно было садиться на попутную машину, ехать до Котельнича по разбитой дороге.

9 сентября мы с Иваном поехали сдавать экзамены. Три километра шли до Щенниковского кордона пешком, сели на попутную автомашину, автобусы вообще не ходили, и приехали в Котельнич. В Киров прибыли рано утром.

По дороге Иван познакомился с симпатичной женщиной и под предлогом поиска жилья на время сдачи экзаменов отправился к ней на квартиру. В академии появился на третий день.

Я сдал первый экзамен по русскому и литературе. Преподаватель сказала: «Материала ты не знаешь, но, учитывая пролетарское происхождение, тройку поставлю». Конституцию с основами марксизма-ленинизма я сдал на "пять". Принимала тоже женщина, еврейка. Увидев у меня на груди партизанский значок, попросила меня зайти в свободное время на беседу. Оставались математика и химия. Химию я знал плохо, но достался легкий билет из общей химии. На все три вопроса с помощью соседа написал ответы. Преподаватель, полуслепой еврей, дополнительных вопросов не задал, куда-то спешил и поставил "четыре".

Иван радовался за меня больше моего. Он говорил: «Как можно не верить в себя, ты же гений». «Обожди радоваться, самый трудный экзамен впереди», – дразня его, говорил я. До сдачи экзамена по математике оставалось три дня. Иван уехал домой, в день сдачи обещался приехать.

Слово свое сдержал, в 9 часов утра, скрипя протезом, появился в коридоре учебного здания. Он о чем-то громко говорил с высоким сухощавым парнем. Я подошел к ним. Парень отрекомендовался: «Павел Овчинников». Иван без предисловия начал: «Вы пойдете сдавать вместе с Павлом. У него имеется много шпаргалок на билеты. Может, тебе повезет».