Ее ласкали, нежно, чувственно, будто играясь с любимой игрушкой.
— Ахх, — ее накрывало волной, то прибывающей, то убывающей, но с каждым разом приносящей ей неописуемое удовольствие.
Твердые губы ласкали ее живот, обводя языком кожу вокруг пупка, заставляя мышцы сжиматься от щекочущих, но приятных ощущений.
— Еще, — хотелось продолжения.
— Скажи, чего хочешь, сладкая, — хриплый рокочущий голос донесся до нее как сквозь вату, но внутри все наполнилось предвкушением.
— Я, — с шумом и стоном выдохнула, ощутив влажные прикосновения к горошинке соска, — хочу…
Никак не могла договорить, все время отвлекаемая его проворными пальцами.
— Дааа? — казалось, промурлыкал мужской голос, — так чего же?
— Его, — простонала и крепко вцепилась пальцами в простыню, не в силах произнести больше ни слова.
— Его, — улыбнулся мужчина, она ощутила его улыбку кожей, — он тоже хочет тебя.
Все казалось настолько реальным, что мысли ее ощущали неладное.
Глаза девушки затрепетали и открылись. Они, казалось, были покрыты мутной пеленой, но вскоре начали светлеть и приобретать осмысленное выражение.
Над ней склонился Альтаир, рукой лаская бедро и целуя чувствительное местечко на шее.
— Не сон, — прошептала, выгибаясь и подставляя себя умелым губам.
Мужчина остановился, шумно дыша ей в ухо. Ей было приятно ощущать тяжесть мужского тела на себе, будоража все грязные мыслишки, крутящиеся в ее голове.
— Я пойду, — и медленно встал, напоследок потер между пальцев сосок.
Как только хлопнула дверь, она подтянула ночнушку и со стоном повалилась на кровать. С силой хлопнула ладонью по кровати. Это было сущее издевательство, тело требовало наполненности и приятной разрядки, но единственный, кто сейчас мог бы ей с этим помочь, ушел, так и не доведя начатое до конца.
— Ты летала когда-нибудь? — прозвучал у уха голос, журчащий словно весенний горный ручей, такой же пробирающий до дрожи.
— Нет, — заворожено наблюдала за заходом солнца.
— Я чую в тебе нашу кровь, — длинный раздвоенный язык лизнул ее щеку, словно подтверждая для себя свои же слова.
Присутствие мужчины было приятным, как нечто родное, давно забытое, но то, чего так сильно не хватало.
— Отец или мать? — пытался выведать ее родословную.
— Мать, — не стала юлить, казалось, не желая врать ему.
— Неужели она не летала с тобой? — мужчина воспринимался ею как родственник, не вызвав у нее ни капли желания, как это происходило наедине с Альтаиром.
— Она не летала, — никогда Наира не видела, чтобы та превращалась.
— Почему? — голос был завораживающим, словно он действительно интересовался ее жизнью не просто из праздного интереса.
— Не хочу об этом говорить, — не хотела вспоминать те страдания, которые испытывала мать.
— Полетаем? — не стал допытываться, терзая ее раны, а сделал заманчивое предложение, но что-то останавливало ее, не давало с радостью согласиться.
— Не сегодня.
И проснулась. Послевкусие сна было приятным, будто произошло что-то необычное и волшебное. Спускаясь по лестнице уже который день, ощущала, что Альтаира в доме нет.
— Вы как всегда правы, господин Надир, — голос домовушки она услышала, когда достигла нижней ступеньки.
— Терпение, Вера, терпение, — вкрадчиво стелил мужчина, — тебе всегда его не хватало.
— Каюсь, господин, — Наира не ожидала, что голос женщины может быть таким стелющимся, словно «господин» было не просто вежливым обращением, а отражало ее истинное к нему отношение, — но когда уже, долго еще терпеть ее.
Сердце девушки громко застучало, подскочило к горлу, перехватывая ее дыхание.
— Недолго осталось, — щелкнул язычок зажигалки, — потерпи еще немножко, у нашего упрямца выбора не останется и все пойдет как задумано.
— Не терпится уж, — поцокала собеседница, — поняньчиться бы, а то все тишина да тишина, а так и правильней будет, все же не мальчик уже, пора и деток заводить, и приличную волчицу в дом привести.
Они говорили о Тайре, неожиданно поняла Наира. Не шевелясь, старалась унять колотящийся стук сердца, чтобы никто не услышал, как она глупо подслушивает чужие разговоры. Судьба у нее такая в этом доме, что ли.
— И они такая хорошая пара, девушка из приличной семьи, не то, что эта, — пренебрежение в голосе домовушки даже задело, в таком-то контексте, — и чего привел ее в наш дом, стыд и срым такой.
— Успокойся, — голос мужчины стал на градусы холоднее, — с каких это пор дом твой.
— Простите, господин, — залебезила та, — я не то хотела сказать, просто не понимаю, ведь Карина и красивей, и статней, семья опять-таки весомая, и чистокровная, принесет клану сильного наследника.
— Забудем о твоей оговорке, — будто барин смилостивился над своей слугой, — но ты права, этот союз нам необходим, и мы получим его; Тайра сексуально привлекает Карина, они оба одинаково образованны, связь есть, так что их брак дело времени. Вчера я говорил с ним, он обдумывает вариант, а зная его, примет правильное решение.
Зажав рукой рот, чтобы ни звука не издать, попятилась к лестнице. Не чувствуя почвы под ногами, облокотилась об стену комнаты. На душе было погано, казалось, ее окунули в что-то неприятное и мерзкое. И вроде ничего такого она не услышала, ведь сама решила, что им не по пути и ее присутствие в этом доме временно, все равно ощущала, что ее добычу крадут у нее из под носа. Было тяжело.
— Ушла? — усмехнулась Вера.
— Ага, — тонкие губы Надира слегка изогнулись, — все прошло как по нотам.
— Хм, — поправила прическу женщина, — будет знать, как подслушивать.
— Нужно от нее избавиться, — нахмурился мужчина, отчего на лбу прорезались складки, — сын слишком привязался к ней, Сташевскому это не понравится, а союз с ним нужен мне любой ценой.
Посмотрел на наручные часы и встал, попрощавшись с женщиной.
Находиться рядом с отцом и сыном каждое утро было пыткой. После подслушанного разговора смотреть на них было сложно, она старалась избегать взгляда глаза в глаза.
— Ты сегодня необычайно тихая, — рука Альтаира сжала ее пальцы, — апельсиновый сок будешь?
Длинные пальцы волновали ее нутро, заставляя поджиматься пальчики на ногах. Стараясь сдерживать дрожь и хрипоту голоса от желания, глядела ему аккурат между глаз.
— Устала сидеть дома, — в который раз обосновала свою позицию, но в ответ получила лишь предупреждающий взгляд, — не нужно так на меня смотреть, не сработает, разве преступление, что я устала жить как собака в будке, хотя нет, тех же выгуливают, скорее уж это тюрьма.
И с яростью наколола на вилку ни в чем не повинный сыр.
— Ух, какие страсти, — наслаждался флюидами, летающими в воздухе от их перепалки, — мне бы ваши года.
Сын раздраженно посмотрел на постоянно вмешивающегося отца и внимательно взглянул на ее руки.
— Собирайся, — с шумом встал и бросил салфетку на стол, — поедем в ювелирный, заодно и развеешься.
И ушел, не дожидаясь ответа.
— Весь в меня, — Надир сказал это гордо, чуть ли не выпячивая грудь, — не обращай внимания, натура у нас кобелиная, но женщины в восторге, получишь побрякушку, вам, девушкам, такие по душе, уж мне ли не знать.
— Спасибо, обойдусь, — процедила, принципиально не вставая и продолжая завтракать.
— Он рассказывал обо мне и своей матери? — отпил вино и наклонил голову.
Наира вообще заметила, что тот любил прикладываться к алкоголю даже по утрам.
Она промолчала.
— Видно, нет, — улыбнулся, демонстрируя идеально ровные и белые зубы, — а ведь мы с ней были истинной парой.
Наира даже перестала жевать, не ожидая, что отец альфы начнет откровенничать.
— Неожиданно, — впервые глянула ему в глаза.