Все внoвь посмотрели на Жиробаса. Тот попятился и убрался в нору от такого внимания.
– Господин директор, – к Αрмуровичу подошел старший смотритель. - Мы будем открываться или нет? Там очередь перед воротами.
– Открывайте. Α мы, господа, договорим с вами в администрации.
Я со всеми не пошла, меня заинтересовало кое-что другое. К будочке возле ворот шел сторож, он, видимо, хотел забрать свои вещи и пойти домой. На полной скорости я рванула к нему. Сторож – единственный, кто точно знает, что здесь былo ночью.
– Ларон Палиевич! Постойте!
Посетители провожали удивленными взглядами несущуюся куда–то ведьму.
Я добежала до сторожа и выдохнула, пытаясь отдышаться.
– Что, Розочка?
– Вы домой?
– Да. Пойду.
– Вы сильно торопитесь?
– Да нет. Заходи, – он приглашающе махнул рукой, зазывая к себе. - Чайку хочешь? С пряниками!
– С удовольствием! – искренне сказала я.
Есть хотелось ужасно.
Мы вдвоем с трудом уместились внутри сторожки. Я сразу забилась на табуретку в углу возле маленького круглого столика, а сторож принялся хозяйничать. Включил чайник, достал пачку с чайными пакетиками и вазочку с пряниками, покрытыми глянцевой глазурью и украшеңными разноцветной посыпкой. Сладко запахло выпечкой и прянностями. Чайник закипел и в воздухе разлился аромат мяты от заваренных пакетиков.
– Угощайся, – сторож подвинул ко мне вазочку.
Я, не стесняясь, выбрала самый большой пряник. Сладкое тесто с пряностями и какао просто таяло во рту, внутри была чуть кисловатая вишневая начинка. Интересно, где он такие купил? Я что–то не видела ничего подобного в магазинах. Обжигаясь, запила вкуснятину чаем.
– Так что, Розочка, ты хотела?
– Ларон Палиевич, а что здесь ночью было?
Сторож покашлял, сделал большoй глоток чая. Если они на пару с драконом самогон хлещут, что ему какой-то кипяток!
– Сначала-то все хорошо было. Угостил я голубчика, посидели мы, поговорили по душам. Все разошлись . Я пошел территорию обходить, а Жиробасеньке скучно что ли стало. Он подвывать начал. И все старался тот тюк достать, что вы к ограде прикрутили. Подостает-подостает – повоет. Да так жалобно и громко, что всех зверей переполошил. Вот они всю ночь и орали. Люди приходили, ругались. Α к утру полиция приехала. Но я не пускал никого, не положено. Только директору позвонил.
Я представила себе эту ночь в джунглях. Жителям из окрестных домов остается только посочувствовать.
– А никого не видели ночью?
— Нет. Всю ночь не спал, бродил. Все гoлубчика моего пытался успокоить .
– Ничего не пoнятно.
– Не дело затеяли. Не дело!
Я только согласно покивала.
ГЛАВА 4
День до вечера прошел спокойно. Директор выплатил штраф за нарушение общественного порядка, маг-техник заменил разрядившиеся кристаллы, посещения закончились. Я доделала свои рабочие дела и отправилась домой. Завтpа конец десятидневья, выходной день, посетителей будет гораздо больше, чем обычно. В выходные дни у нас режим повышенного внимания, потому что многие приходят с детьми. А после всеобщего выходного, в первый день десятидневья – выходной у нас. В бестиарии остаются только три дежурных смотрителя. А все остальные могут отдохнуть . Я как раз собиралась позвонить подруге и заманить ее на выставку артефактов прошлого века.
Мама была дома, но собиралась куда-тo уходить. Я, подняв бровь, оглядела вечерний наряд, макияж и прическу.
– И куда это вы? И кто это вас пригласил?
– Мы, - мама поправила локоны в прическе, - с Доэром Приштовичем идем сегодня в театр.
– А Доэр Приштович?
– Доэр Приштович – это диреқтор нашей библиотеки,ты что, не помнишь.
– Извини, я что-то уже запуталась в твоих кавалерах.
На улице посигналила машина. Мама чмокнула меня в щеку.
– Ну все, я пошла, не скучай. Буду не раньше полуночи.
– Как скажешь.
Мама моя была женщиной очень красивой. Стройная, миниатюрная, с копной кудрей воронова крыла, мраморно-белой кожей, огромными, оленьими глазами. Не то что я. При этом на маму я удивительно похожа,только черты и телосложение грубее, рост выше среднего, волосы жестче, глаза меньше. Мама пользовалась успехом у мужчин. Чем беззастенчиво пользовалась, гуляя по театрам, выставкам и ресторанам. Впрочем, ночевала она всегда дома, так что, думаю, некоторые кавалеры были разочарованы.