Десятки вопросов, которые задаст любой честный подданный императорского венца, десятки вопросов, на которые я пока не нахожу ответов.
Поворачиваю голову к Стефану, присматриваюсь к белеющему в полумраке лицу. Он спит и я, разумеется, не собираюсь расталкивать его напоминаниями о долге перед страной. Я тоже опускаюсь ниже, взбиваю свою подушку, вытягиваюсь под одеялом. Закрываю глаза и сама соскальзываю в омут сна.
Глава 9
Я просыпаюсь первой, в вязких серых сумерках, и какое-то время лежу тихо, приглядываюсь к спящему рядом Стефану. По пробуждению я не обнаруживаю себя в его объятиях, но всё же мы оказываемся куда ближе друг к другу, нежели были накануне.
Считать ли это добрым знаком?
Или не след придавать особое значение вещам простым, обыденным, словно невежественная суеверная аранна?
Медленно, осторожно переворачиваюсь с бока на спину, смотрю на полог над кроватью. Мысленно перебираю свиту императора во время визита в Эату, но в памяти не сохранилось ни одного лица так же, как ни Стефан, ни фрайн Бромли не запомнили моего платья. Десяток-другой стражей, примерно столько же слуг и с полдюжины фрайнов – тот императорский кортеж был подчёркнуто скромен, прост, малочислен, никакой ненужной роскоши, половины двора сопровождением и нескончаемой вереницы богатых экипажей и гружёных добром повозок. Наверное, если бы тогда Стефан отправился в путешествие как должно правителю, как делали государи до него, с требуемым церемониалом и в истинно императорском блеске, то едва ли тропки наших жизней пересеклись бы в те не по сезону жаркие весенние дни.
Не было бы случайной встречи у реки.
И череды тайных свиданий.
И Миреллы.
Отодвигаю в сторону вероятности дней минувших и возвращаюсь к сопровождению императора. Фрайнэ в свите не было, ни фавориток, ни жён, ни сестёр. Фрайна Бромли я не помню, как ни стараюсь представить его простоватое, грубо вырезанное лицо среди гостей фрайна Люиса.
Кого помню?
Молодого фрайна, прервавшего наше знакомство. Конечно же, Стефан и не подумал при первой встрече назваться полным именем, а Стефанов в Империи хватало с избытком, чтобы не заподозрить неладного.
Кто бы на моём месте – месте дикарки, видевшей государя только чеканным профилем на монетах, – узнал в красивом молодом мужчине самого императора? Я-то и вообразила по наивности, что передо мною обычный фрайн, заехавший в наши края, прельстившийся свежестью речных вод. И лишь когда появился второй незнакомец, обратившийся к Стефану «Ваше императорское величество», я поняла, кто только что пытался поцеловать меня.
Тот фрайн остался в памяти тёмной безликой фигурой. Всё, что я могла сказать нынче наверняка, – то был не фрайн Шевери.
На приёме подле Стефана часто появлялся ещё один фрайн из императорского сопровождения – каждый из них неуловимо отличался от гостей фрайна Люиса. Кажется, он был старше, как и Шейд…
Имя?
Имён мне не называли, а если Стефану и случалось упомянуть кого-то между делом, то разве ж я обращала внимание?
Лицо?
Нет.
Особые приметы?
И тут пустота.
Возможно, был кто-то из могущественного северного рода Элиас – это имя часто повторялось меж собравшимися в замке фрайна Люиса…
– Астра? – Стефан открывает глаза, смотрит на меня сонно, затем придвигается ближе, обнимает и затихает, уткнувшись лицом в моё плечо.
И каждая из смутных этих фигур могла меня запомнить. Они не вспоминали о дикарке Завери годами, моё имя для них истлело в единый миг, даже если Стефан его называл, но теперь, когда я здесь, когда им известно, кто я и откуда, что помешает им сложить одно с другим? А если эти люди, подобно фрайну Бромли, по-прежнему близки к императору, то и утруждаться подсчётами не придётся.
Не могу не думать об этом вовсе.
Не могу не подозревать каждого из близкого окружения Стефана в угрозе для Миреллы.
Не могу не ожидать от них недовольства одним моим присутствием во дворце и в жизни императора.
Стефан приподнимается на локте, глядя мне в лицо.
– Давно ты не спишь?
– Только проснулась, – я почти не лгу. Лишь капельку. – Надеюсь, твои сны были добрыми?
– Добрыми. А твои?
– Не знаю. Не помню, что мне снилось.
– А мне снилось, будто я был простым странником и искателем приключений. Забрёл в Беспутный квартал и встретил там тебя…
– И кем же я была? – уточняю с улыбкой.
– Собой, – Стефан тоже улыбается. Высвобождает из-под одеяла вторую руку, касается выбившейся из косы светлой прядки.
– Которой собой? Я бывала разной… и не все из этих «я» живы по сей день.
– Просто собой. Яркой, подобно пламени. И прелестной, словно дева лесная.
– И в перешитом мамином платье.
– Платье я не запомнил. Это всего-навсего сон, Астра, а во сне люди не занимаются расчётами и философскими диспутами.
Я и сейчас, по пробуждении, не хочу ни просчитывать возможные риски, ни выгадывать, кто мне друг, а кто враг. Но и иначе нельзя.
Стефан вдруг склоняется ко мне, накрывает мои губы своими. Медленно, осторожно, точно не уверенный в моей реакции. Я легко откликаюсь, мне не неприятны его поцелуи, и я не вижу резона отталкивать его из-за каприза или надуманного принципа.
Поцелуй наполняется уверенностью, настойчивостью, но всего в меру, без грубоватых излишеств. Стефан не напирает, не норовит взять штурмом, будто осаждённую крепость, и я охотно тянусь навстречу, обнимаю его за шею. Чувствую, как Стефан пытается аккуратно сдвинуть преграду одеяла между нами, однако не преуспевает. Из приёмного покоя доносятся голоса, шаги, приглушённый шум – пришли служанки, а значит, пора вставать. Стефан отстраняется, хмурится с досадой.
– Надо идти.
– Да, конечно, – я и сама ощущаю толику разочарования.
Сажусь, наблюдаю, как мужчина выбирается из-под одеяла, надевает халат.
– Ты помнишь, кто из фрайнов, помимо фрайна Бромли, сопровождал тебя в той поездке по Эате?
– Разумеется, помню. С некоторыми из них я беседовал недавно.
– О той поездке?
– И о ней тоже.
Ожидаемо. Меня фрайны едва ли запомнили – в отличие от ситуации.
– И кто эти достопочтенные фрайны?
Стефан задумывается на секунду-другую.
– Фрайны Рейни, Милес, Эвклиди, Тинсли и Элиас, – перечисляет послушно и одаривает меня взглядом удивлённым и пытливым одновременно. – Почему ты о них вспомнила?
– Нынче я часто возвращаюсь мыслями в те дни, – мой ответ уклончив, я не тороплюсь посвящать Стефана в собственные подозрения, пока не разберусь во всех тонкостях, во всех нюансах, словно передо мною схема неизвестного артефакта и следует прежде изучить её и лишь затем приступать к подбору заготовок и сборке первого, пробного экземпляра. – Эти славные мужи и по сей день при дворе?
– Да. Кроме фрайна Эвклиди – по состоянию здоровья он уже несколько лет не покидает родовое гнездо в Энгеде. Фрайн Элиас с моего дозволения покинул двор за неделю до оглашения, фрайн Рейни отправлен со срочной миссией в Эату.
– Зачем? – настораживаюсь.
– Сам я сейчас не могу туда ни поехать, ни полететь, а часть вопросов необходимо разрешить на месте. Кстати, фрайна Рейни ты должна помнить.
– Разве?
– Это он сдал меня с потрохами своим бесконечно обеспокоенным «Ваше императорское величество, куда вы пропали?!», – Стефан усмехается добродушно. – Когда мы с тобой встретились впервые на том берегу…
– А-а, это когда ты не сходя с места решил поцеловать меня?
– Прямо уж не сходя…
– Почти. Сколько мы прежде проговорили? Минут десять?
– Возможно, я поспешил… немного.
– Вот как? Ты же попросту принял меня за хорошенькую селянку с даром, оттого и попытался приступить к делу немедля.
– Позже Блейк признался, что нарочно обратился ко мне официально, – Стефан морщится, явно не желая обсуждать каждую деталь нашего знакомства. – Сказал, нельзя допускать, чтобы все красавицы доставались мне одному. Встретимся на благодарении, Астра.
Я киваю.
Стефан выходит из спальни, я слышу, как служанки умолкают мгновенно при виде повелителя, выдыхают слаженно: «Ваше императорское величество». Я откидываюсь на подушку, перебираю новые имена.